До последнего времени развитие ИТ-рынка зависело в основном от появления новых технологий, которые оказывали значительное влияние на окружающий мир. Именно с ними связывали оптимальный путь выхода из кризиса, преодоление стагнации, выход на новые рынки, появление новых бизнесов. Однако в последние несколько месяцев в развитии российского (возможно, не только) ИТ-рынка появился новый седьмой* тренд — санкции. Сегодняшняя политическая и экономическая конъюнктура во многом вступает в конфликт с процессами глобализации, подталкивает компании к пересмотру сложившихся бизнес-процессов. Программа импортозамещения, активно обсуждаемая в последнее время, — всего лишь одна из граней. Изменения, скорее всего, коснутся всех сфер. Некоторые эксперты полагают, что лицо российского ИТ-рынка в результате может измениться кардинальным образом.
По образному выражению директора по развитию бизнеса SafenSoft Светозара Яхонтова, если представить себе, что смотришь на «лицо ИТ-рынка» со второго яруса крупной отраслевой выставки, то, скорее всего, «будет больше вывесок российских компаний, брендированных под экспортные рынки».
«Думаю, через некоторое время произойдут значительные изменения в составе устоявшихся производителей, что повлечет за собой перераспределение позиций среди интеграторов, — размышляет директор департамента комплексного пресейла группы „Астерос“ Евгений Калашников. — Первыми это, конечно, почувствуют компании, сотрудничающие с госструктурами. Стоит отметить, что европейские производители на рынке останутся, но в основном в гражданском строительстве, где сохранятся западные инвесторы. Надеюсь, что все эти процессы приведут к иному ценообразованию и серьезно повлияют на давно сформированную ценовую политику западных производителей, поскольку в данной ситуации конкурентным преимуществом для них в первую очередь станет цена».
По оценкам старшего вице-президента компании «Аквариус» Владимира Шибанова, сейчас рынку предлагается в ускоренные сроки пройти тот путь, который его компания начала 25 лет назад, — «от скепсиса начала 90-х по отношению к „красной сборке“ до создания собственных комплексных программно-аппаратных решений и разработки системных плат». При этом тема импортозамещения, по словам Шибанова, вовсе не нова, как может показаться. Запрос со стороны госструктур на программно-аппаратные комплексы российской разработки существует давно, особенно в сфере информационной безопасности.
«Многие российские компании успешно конкурируют с глобальными вендорами за счет своих компетенций, близости к заказчику, понимания его потребностей, логистики, — рассказывает Шибанов. — По сути, с точки зрения национальных интересов развитие и использование российских ИТ-продуктов необходимо для укрепления технологического суверенитета страны и обеспечения безопасности ключевых процессов. Понятно, что некоторые электронные компоненты закупаются в других странах, но технологическая независимость и безопасность достигается не путем экстренной локализации компонентного производства в России, а с помощью контроля на случай кризисных ситуаций наиболее важных для безопасности модулей и механизмов оперативных решений. Речь идет о том, что подход к замещению должен быть целесообразным, закупки — диверсифицированными, а многие „узкие места“ можно закрыть путем 100%-ного входного контроля комплектующих и производства готового решения в доверенной среде».
«Существует ряд мнений об изменениях ИТ-рынка, связанных с импортозамещением, — от радикальной замены по примеру Китая и Бразилии импортного ПО на программные продукты со свободным кодом, адаптированным к национальным стандартам, до просто обкатки новых финансово-экономических схем и длительного затягивания всех инициатив по импортозамещению, — говорит начальник отдела маркетинга CPS Роман Карась. — Скорее всего, реально ситуация будет развиваться между данными экстремальными точками, то есть начнется поэтапный, растянутый во времени процесс частичного перехода на импортозамещающие продукты там, где это возможно и интересно российскому бизнесу. Тем более что в некоторых областях (например, ОС, системы обработки мультимедийного контента, САПР и т. п.) импортозамещение или просто невозможно, или очень затратно».
О том, каким должно быть «правильное импортозамещение», чего от него ждать и, главное, какие смыслы вкладывать в это понятие, сегодня спорят очень горячо. Мы же хотим взглянуть на проблему с другой стороны и попытаться оценить последствия этого тренда.
Замещение или передел
Некоторые эксперты говорят о том, что главным итогом политики импортозамещения станет передел сфер влияния на российском ИТ-рынке.
По словам генерального директора компании Appercut Security Рустэма Хайретдинова, в разработанных рыночных нишах при вынужденном уходе одного игрока его доля рынка замещается другими. «Возвращение ушедшего возможно только при экстраординарных дополнительных усилиях: либо в сторону радикального снижения цены, либо, при той же цене, наращивания какого-то важного для заказчиков функционала, которого пока нет у других игроков, — считает Хайретдинов. — Не каждая компания решится на такое „возвращение“ — усилия могут не окупиться. На развитых рынках, где продукты какого-то бренда покупаются не из-за технических новинок, а скорее в силу привычки и по принципу „от добра добра не ищут“, например на рынке антивирусов, уход может стать необратимым».
«Сейчас у компаний, занимавшихся разработкой российских технологий, появился шанс существенно расширить присутствие на рынке, — уверяет генеральный директор компании ИВК Григорий Сизоненко. — Конечно, их решения на первом этапе могут оказаться технологически менее продвинутыми, чем у зарубежных конкурентов, но четкие требования заказчиков позволят добросовестному разработчику эти недостатки устранить. Хотелось бы верить, что дороги назад не будет. Я думаю, наши несостоявшиеся зарубежные стратегические партнеры сделали все для того, чтобы Россия освободилась от иллюзий и пересмотрела подходы к своей безопасности».
По мнению директора по маркетингу ГК «АйТи» Дмитрия Ведева, безусловно, определенные изменения на рынке идут и будут происходить, но не все они объясняются исключительно санкциями и импортозамещением. «Происходит активное переформатирование не только российского, но и мирового рынка технологий, многие старые гранды сдают свои позиции, уступают агрессивным новым компаниям, некоторые из которых „родом“ не „с Запада“, а из стран Азии, например, — уточняет Ведев. — Важно отметить, что и в самой России появляется все больше зрелых технологий, которые успешно ведут борьбу за лидерство не только на домашнем, но и на глобальном рынке, — аналитические решения „Прогноза“, видеоконференции „ВидеоМоста“, да и наш MobileSputnik — вот только несколько дополнений к традиционному списку: ABBYY, „1C“, „Лаборатория Касперского“ и др. Стратегия импортозамещения дает шанс расширить этот список российских глобальных игроков. Что касается „дороги назад“, то здесь есть доля истины — входить на незанятый рынок гораздо проще, чем восстанавливать свои позиции — ведь конкуренция в каждом сегменте очень высока. Поэтому, уверен, возврат к „досанкционному“ рынку невозможен».
Роман Карась напоминает: лидеры ИТ-интеграции в своем арсенале имеют несколько похожих решений разных производителей. «При уходе одних вендоров их ниши быстро заполнятся другими, поэтому для пользователей мало что изменится, а вот в сегментах разработки, дистрибуции и внедрения могут возникать различные ситуации, вплоть до ухода отдельных игроков с рынка. Рынок постоянно меняется не только из-за импортозамещения, но и по другим экономическим причинам, а также в зависимости от новых трендов развития. В любом из этих случаев дороги назад нет», — резюмирует Карась.
Коммерческий директор компании «Аванпост» Александр Санин не скрывает: передел сфер влияния безусловно есть, это естественное следствие политики импортозамещения. «Когда заказчик покупает условное российское решение вместо западного, он улучшает его положение на рынке, дает толчок к развитию и решения, и компании-разработчика, — размышляет Санин. — Есть ли тут дорога назад? Есть, если курс на импортозамещение не будет действовать достаточно долго для того, чтобы сложился набор российских решений и инфраструктура рынка (заказчик, интеграторы, поставщики услуг аутсорсинга, консультанты, облачные провайдеры). Если, например, через год новая инициатива сойдет на нет, то еще через год все вернется на круги своя. Конечно, с некоторыми оговорками, ведь те российские компании-разработчики, которые уже сегодня готовы конкурировать с западными и сумеют за это время расширить присутствие на рынке, так просто свои позиции потом не отдадут».
Именно фактор времени, по мнению большинства участников рынка, сегодня является определяющим. «Откатится ли все назад, когда кончится кризис и политика импортозамещения? — размышляет руководитель отдела брендинга и PR MANGO OFFICE Алексей Бессарабский. — Тут важно, насколько долго кризис продлится. Дорога назад всегда сложна, так как ИТ-рынок инерционен. Если политика импортозамещения будет действовать достаточно долго, ИТ-пейзаж изменится необратимо».
Есть ли тут дорога назад? Есть, если курс на импортозамещение не будет действовать достаточно долго.
Впрочем, по мнению Бессарабского, импортозамещение вещь двоякая. «С одной стороны, это стихийный процесс, вызванный ослаблением рубля и неопределенностью с поставками и поддержкой зарубежного „железа“ и ПО. Это приводит к росту рыночной доли ИТ-предприятий, которые могут предложить клиентам актуальные в условиях кризиса решения. Это естественный и позитивный процесс. С другой, импортозамещение — целевой проект. Неизбежное следствие — перераспределение сфер влияния на рынке руками государства. Естественно, желающие перераспределить в свою пользу появятся, их активность уже видна», — уточняет он.
«Хотелось бы не сворачивать с выбранного пути и в результате увидеть эффективные производства на территории России, — уверяет Евгений Калашников. — Однако думаю, что все зависит от политики государства, его намерения идти до конца, а главное — от объема инвестиций в развитие собственных технологий и подготовку будущих специалистов. Конечно, для этого потребуется много времени и усилий, но оно того стоит».
Впрочем, с подобными перспективами согласны далеко не все участники ИТ-рынка. «На мой взгляд, говорить о переделе сфер влияния несколько преждевременно, — говорит генеральный директор компании TEGRUS Валерий Щукин. — Сложившаяся ситуация действительно может обеспечить некоторые преимущества российским разработчикам на внутреннем рынке. Однако необходимо признать, что исторически лидерство здесь принадлежит все-таки зарубежным компаниям. Государственное регулирование будет способствовать росту доли российской продукции в стратегических отраслях, таких как банковский и нефтегазовый секторы, металлургия, тяжелое машиностроение и оборонно-промышленный комплекс. Но большая часть коммерческих предприятий по-прежнему предпочтет привычные для себя решения зарубежных производителей. Если, конечно, в очередной пакет санкций не попадет прямой запрет на поставку или ввоз в Россию продукции тех или иных вендоров».
Согласен с коллегой и генеральный директор компании «Делайт 2000» Михаил Петров: «Говорить о том, что дороги назад не будет, преждевременно. Если санкции отменятся в ближайшие месяцы, то определенные изменения на рынке произойдут, но в целом возможность вернуться назад сохранится». Михаил Петров напоминает, что в ИТ есть области, где импорт можно заменить продукцией российских производителей. Например, облачные системы ВКС. Но есть и такие сферы, где достойных российских аналогов просто еще не существует, а имеются предложения азиатских производителей. И есть системы и технологии, которым достойной замены в «дружественных и нейтральных» странах нет. «Сегодня в России существует достаточно ограниченный набор технологий, которым мы можем заместить импортные разработки, — подчеркивает Петров. — Все реально конкурентоспособные решения российских производителей были востребованы еще до введения санкций — „Лаборатория Касперского“, КОМПАС и т. д. Конкурентоспособный продукт появляется в связи c потребностями рынка, а также с желанием и возможностями компании-производителя занять ту или иную рыночную нишу, вне зависимости от санкций».
Директор по развитию бизнеса TOPS Consulting Андрей Трифонов подчеркивает: парадигма глобальной экономики рухнула на наших глазах, и это повлияло на все аспекты экономической жизни страны. Для того чтобы снизить риски зависимости от импортных технологий, необходимо, по мнению Трифонова, «иметь альтернативу приемлемого качества в части поставок технологических продуктов и услуг. Эта альтернатива как минимум должна быть импортной (но происходить из дружественного геополитического лагеря), а как максимум — отечественного происхождения». При этом, по оценкам Трифонова, сейчас у нас практически нет зарекомендовавших себя, опробованных в различных отраслях решений. А это означает, что работа по снижению рисков технологической зависимости предстоит огромная. На рынке программного обеспечения такой альтернативой может стать СПО, при этом задачи, которые придется решить, разрабатывая альтернативы в части прикладных бизнес-решений, весьма масштабны.
По словам менеджера отдела развития компании «Доктор Веб» Вячеслава Медведева, проблема в том, что на данный момент в большинстве сфер нет замены импортному ПО. «Операционные системы, офисное ПО, базы данных, системы управления для самых различных отраслей — список можно продолжать. Пожалуй, одни из немногих исключений — антивирусы и бухгалтерское ПО, — уточняет Медведев. — Теоретически замена есть. Скажем, аналоги AutoCad’а и баз данных, но будем честными — могут ли российские компании, разрабатывающие, скажем, базу данных, составить конкуренцию Oracle?» Тем более что импортозамещение не может быть частичным — меняя операционную систему, следует менять и все остальное. К тому же существуют мировые стандарты. «Получается, нужно или создавать новый стандарт и завоевывать им мир, или закрыться в своих стандартах. Под силу это нашей экономике? — размышляет Медведев. — По сути все сейчас упирается даже не в деньги — запущенные процессы санкций и импортозамещения сами принесут разработчикам деньги. Вопрос в управлении процессами создания ПО. С тем чтобы в очередной раз не произошла подмена понятий — когда вместо действительно нового и конкурентоспособного ПО нам предложат переименованные и слегка доработанные продукты, имеющие в основе свободные программы из мира Linux (ни в коем мере не принижая роль этой достойной ОС)».
«Передел сфер влияния возможен там, где у российских компаний были наработки, но они не могли конкурировать с глобальными корпорациями. А таких компаний (выпускающих продукты и уже работающих в том числе на мировом рынке) у нас не так много, — уточняет генеральный директор компании StarBlazer Александр Клинцов. — Создать же серьезные продукты за месяц-другой во многих сегментах невозможно, это длительный процесс, который требует иной раз не одного года».
Светозар Яхонтов обращает внимание на то, что российские ИТ-компании, пользующиеся существенной поддержкой лоббистов во взаимоотношениях с госзаказчиками, по большей части являются «логистической цепочкой по поставкам вычислительного оборудования иностранного производства в особо крупных объемах». «Потенциала работы на зарубежных рынках у них нет, своих зрелых компетенций в интересующих государство продуктовых нишах — тоже. Их импортозамещение не затронет, они на импортозамещение тоже не повлияют», — считает Яхонтов.
«Мы работаем на рынке инженерного ПО и можем судить о ситуации именно в этом сегменте. Чтобы произошел передел сфер влияния, должны быть предприняты какие-то действия, — размышляет директор по маркетингу АСКОН Дмитрий Оснач. — Пока же все сводится к разговорам. Министерства, отвечающие за ИТ-политику в промышленности, крупные компании с госучастием публично выступают в поддержку импортозамещения, но при этом продолжают закупать зарубежное ПО у своих давних поставщиков, причем за бюджетные деньги и в объемах, значительно превышающих реальные потребности. Это сильно контрастирует с заявлениями чиновников».
Минус на минус
Несомненно, всех волнует вопрос, кто из российских компаний в новых условиях действительно сможет кардинальным образом укрепить свои позиции на российском рынке и, возможно, выйти на рынки других (не западных) стран. Скажем, Китая.
По словам Алексея Бессарабского, в выигрыше в первую очередь могут оказаться российские компании, действительно помогающие клиентам сокращать издержки и адаптироваться к кризису. Например, провайдеры облачных услуг. Кроме того, укрепить свои позиции смогут предприятия тех направлений, которые еще до санкций успешно конкурировали с западными вендорами. Тем более что технологии продвижения и сопровождения у них отлажены. В частности, это относится к направлению информационной безопасности.
По мнению Светозара Яхонтова, в сложившихся условиях «Лаборатория Касперского» может потеснить Symantec, McAfee и TrendMicro, Parallels подвинет VMVare, Citrix и др., SPIRIT укрепится на рынке ВКС. Возможно, смогут упрочить свои позиции Mail.Ru Group и Yandex LLC.
«Не исключено, что могут появиться продукты-субституты (заменители — непрямые конкуренты), где программными продуктами будут замещаться аппаратно-программные, облачными сервисами — инфраструктурные решения и программные средства обмена информацией, — размышляет Яхонтов. — Это приведет к некоторому перераспределению ИТ-бюджетов от инфраструктуры к соответствующим сервисам связи крупных операторов. Одновременно российские ИТ-компании смогут укрепиться на зарубежных рынках. Кроме вышеперечисленных это касается компании MERA. Отметим, что в последние несколько лет производители нишевых программных продуктов уже начали активно осваивать рынки Латинской Америки, Азии, Ближнего Востока, США и Европы».
«Традиционно сильны у нас компании-разработчики с российскими корнями — „1C“, ABBYY, „Доктор Веб“, Entensys, Ideco, Infowatch, Kaspersky Lab., Paragon, PROMT, „Аладдин РД“, „Крипто-Про“ и другие, — напоминает Роман Карась. — Укрепляются и новые бренды, активно работающие на российском поле».
Дмитрий Оснач полагает, что если концепция импортозамещения действительно заработает, то свои позиции смогут укрепить те российские компании, которые уже подтвердили свою состоятельность, которые работают на рынке 10–20 лет без протекционизма, имеют тысячи заказчиков. В новых условиях они получат возможность расширить свое присутствие. «С другой стороны, если государство, госкорпорации или крупные компании решатся инвестировать в разработку новых программных решений, то шанс могли бы получить и новые игроки, — подчеркивает Оснач. — На протяжении многих лет госполитика в области ИТ косвенно поддерживала зарубежное ПО: наши крупнейшие компании своими закупками инвестировали (в том числе бюджетные деньги, полученные по федеральным целевым программам) в разработку чужих hi-tech продуктов, не российских. Сегодняшняя ситуация не открыла новых рынков, но за счет переориентации ИТ-бюджетов на „наше“ она могла бы помочь российским разработчикам совершить рывок, который в свое время сделали их западные коллеги».
«Наиболее позитивное влияние могут на себе ощутить наши софтверные компании, специализирующиеся на разработке средств автоматизации и обеспечения безопасности бизнес-процессов крупных и средних предприятий, — уверен Валерий Щукин. — Они смогут упрочить позиции на традиционных для себя рынках сбыта и открыть новые, где ранее доминировали западные производители. Кроме того, сложившаяся ситуация открывает заманчивые перспективы развития бизнеса для российских производителей аппаратной инфраструктуры. Конечно, они во многом зависимы от зарубежных поставщиков комплектующих. Но благоприятная конъюнктура рынка, формируемая политикой импортозамещения, может стать серьезным драйвером развития их бизнеса».
Согласен с коллегами и Александр Санин: «В России есть компании-разработчики, которые уже не один год успешно конкурируют в своих сегментах с лучшими мировыми производителями, где-то выигрывая, где-то проигрывая, но главное — конкурируя. И устойчиво повышают свою рыночную долю и влияние на рынок. Вот эти компании действительно смогут существенно укрепить свои позиции».
Компания «Аванпост», по словам Санина, более семи лет создавала и дорабатывала собственный продукт, объединяющий технологии IDM, PKI и SSO. Теперь этот продукт конкурирует с подобными решениями западных лидеров — Oracle, IBM, MS. «При этом я не могу сказать, что в нашем сегменте ПО есть какой-то безоговорочный лидер, все продукты обеспечивают примерно равный функционал, — уверяет Санин. — Еще до санкций мы выполнили крупные внедрения, но в последние полгода почувствовали, что заказчики гораздо чаще отдают предпочтение нам, соответственно наши позиции на рынке стали заметно сильнее. Если говорить простым языком, то пока от санкций и ответной линии на импортозамещение выигрывают серьезные российские разработчики, с историей, с хорошими (по функционалу) продуктами. Никто из серьезных заказчиков никогда не купит продукт, пусть даже российский, который появился „вчера“ и по функционалу сильно уступает аналогам. Это бизнес, и ничего личного».
Вполне успешный опыт продвижения собственных разработок есть и у «Делайт 2000». По словам Михаила Петрова, компания планирует развивать собственное производство: «Мы долго изучали рынок, тщательно отбирали и тестировали комплектующие. На данный момент мы уже определились с производителями элементной базы в странах Юго-Восточной Азии и в 2015 г. выведем на российский рынок новый конкурентоспособный продукт».
Генеральный директор компании «Вокорд» Тимур Векилов считает: упрочить позиции на рынке безопасности смогут те российские ИТ-компании, бизнес которых практически не зависит от импорта, а таких сегодня крайне мало. Компания «Вокорд» закупает за рубежом часть комплектующих для аппаратной части своих решений просто потому, что подобного производства в России пока не существует.
По мнению Григория Сизоненко, по «железу» Россия будет сотрудничать и с Китаем, и с Тайванем, и с другими странами. Но при этом развивать собственное производство. «Это как с космодромом: вроде бы есть в Казахстане, а строим свой на Дальнем Востоке», — размышляет Сизоненко. Если же говорить о ПО, то, по мнению генерального директора ИВК, не стоит говорить, что у Китая программисты хуже, чем в России. «Полагаю, китайские разработчики пока ориентированы на внутренний рынок. И уже сейчас пишут неплохой софт, — рассказывает Сизоненко. — В стране идут мощные многолетние проекты создания своих операционных систем. Сейчас запущен новый виток разработок. Вероятно, подготавливаются молодые инженеры. Работа идет. Упорно, постепенно, без лишнего шума, с перспективой на много лет вперед. Нам стоило бы у них поучиться и этому».
Григорий Сизоненко подчеркивает: в России тоже есть позитивный опыт создания качественных программных продуктов, которые уже получили достаточно широкое распространение и завоевали репутацию надежных решений. «Но это все средний бизнес, развивавшийся самостоятельно и даже вопреки системе правил и сложившейся инфраструктуре российского ИТ-рынка, благодаря которым в существенно более выгодных условиях находились западные вендоры. Эти компании, конечно, выиграют от импортозамещения. Однако для крупных достижений, для наступления по всему фронту нужен целый ряд политических решений, а также изменений в отношениях государства и ИТ-отрасли», — уверен глава ИВК.
«Потребители привыкли к современному оборудованию и ПО. ИТ — это не яблоки, ИТ нельзя резко и быстро „импортозаместить“, — говорит генеральный директор компании „Облакотека“ Максим Захаренко. — Так что, с одной стороны, отрасль замерла и ждет четких списков „вражеских“ и „куда-ни-шло“ ИТ-продуктов, которые можно поставлять в госсектор, а это, по разным оценкам, до 60–70% ИТ-рынка. „Куда-ни-шло“ будет разрешено покупать при отсутствии российских аналогов. Здесь безусловно займут доминирующее положение Китай, Корея, может быть, кто-то еще из ЮВА. Наши производители оборудования не успеют к быстрому переделу пирога и смогут претендовать на какую-то существенную долю рынка только при одновременном соблюдении большого количества условий: продолжения локальной политики импортозамещения, поддержки и развития отрасли, помощи в выходе на внешние рынки... в течение не менее 5–8 лет».
По мнению Захаренко, с софтом в России лучше, чем с «железом», — уже есть практически все основные локальные решения. Показательно, что сложившаяся ситуация может подтолкнуть развитие облачных технологий. «Это уже смена парадигмы использования ИТ, и обратной дороги, безусловно, не будет», — уверен Захаренко.
Восточный поток
Показательно, что российские эксперты говорят и о выигрыше, который могут получить от политики импортозамещения некоторые зарубежные государства. Прежде всего Китай. По словам Александра Санина, влияние китайских производителей в части аппаратных компонентов велико. «Китайские вендоры за последние годы сильно подтянулись по функциональности и качеству продукции и теперь могут вступать в открытую конкуренцию со многими западными производителями. На рынке „железа“ они действительно в выигрыше».
«Надо учитывать, что китайский рынок достаточно закрытый для иностранных продуктов, — подчеркивает Александр Клинцов. — Да, ввиду слабого развития нашего рынка микроэлектроники китайский бизнес выигрывает. Но нельзя забывать, что зачастую продукты разрабатываются у нас (я знаю не один пример), а производятся в Китае. Думаю, при наличии контрактного производства в России часть можно производить и у нас».
По оценкам Рустэма Хайретдинова, быстро наладить выпуск «железа» на своей элементной базе мы не сможем, поэтому действительно выбор сведется к китайскому или корейскому оборудованию. «Китай поддерживает экспансию своих компаний за рубежом, предлагая государственные гарантии по сделкам, выгодное товарное кредитование и лоббирование интересов своих производителей на самом высоком уровне, — напоминает Хайретдинов. — Поэтому, скорее всего, выбор действительно будет сделан в пользу китайских производителей. ПО китайцы неплохо пишут и сами, поэтому им от нас никаких программ не надо».
Дмитрий Ведев считает, что на рынке аппаратного обеспечения у производителей из Азии (не только Китая), безусловно, появляется возможность занять более просторные ниши. «Мы видим растущую маркетинговую активность Samsung, Huawei, Lenovo и других мировых поставщиков из этого региона, — говорит Ведев. — В определенных нишах, связанных с госкомпаниями и органами власти, есть хороший шанс на рост и у российских поставщиков компьютерных платформ — много будет зависеть, в частности, от успеха проекта Baikal. Но, конечно, основной шанс получают разработчики ПО».
По мнению Алексея Бессарабского, для китайских поставщиков «железа» ситуация и правда благоприятна, хотя назвать это импортозамещением трудно. В то же время в проекты — их «железо» в обмен на «наше ПО» — верится с трудом. «Если есть проблемы с поставками оборудования из Северной Америки, Европы и Израиля, то альтернативы Китаю нет, так что ему нет никакой необходимости открывать свой рынок для российского ПО», — считает Бессарабский.
Вячеслав Медведев полагает, что перспективы российского ПО на рынке Китая невелики. «Да, у нас есть компании, разрабатывающие продукты под заказ, — говорит Медведев. — Проблема не в доступе к рынку Китая, а в отсутствии спроса на российское ПО внутри нашей страны. Сколько программ (включая игры) стали успешными благодаря именно российскому спросу на них? И каков их процент на рынке по сравнению с западным ПО? Так что вопрос прежде всего в наличии качественного управления проектами с расчетом на перспективу, а не в желании быстро продать».
А Роман Карась считает, что хотя китайские и индийские производители создают новые интересные продукты, они пока не достигли качественного уровня разработок традиционных западных поставщиков ПО. «Коды иногда сыроваты, не отработаны до конца вопросы интерфейса и маркетинга, часто присутствуют недоработки и недочеты. Поэтому, скорее всего, в области импортозамещения слово за молодыми российским компаниями, а не за китайскими или индийскими», — уверен Карась.
Показательно, что представительства китайских компаний по поводу возможных перспектив сегодня высказываются крайне осторожно. «Конечно, внешнеполитическая ситуация — это фактор, который может повлиять на бизнес-показатели, — говорит, например, PR-менеджер компании Huawei в России Татьяна Фомичева. — Однако залогом интереса игроков ИКТ-рынка к нашим решениям являются конкурентные преимущества компании, которые сложились задолго до появления экономических санкций, а не внешние факторы. Если спрос на наши решения будет расти еще более быстрыми темпами — мы способны справиться с этим и воспользоваться новыми рыночными возможностями».
Перестройка или ускорение
Насколько радикально российским компаниям придется пересматривать свой бизнес, сложившиеся бизнес-процессы и связи, вопрос непростой. Григорий Сизоненко полагает, что если компании захотят надолго остаться в бизнесе, то пересматривать придется основательно. «Период юношеской влюбленности в зарубежных партнеров в России прошел. Бизнес, построенный на продвижении в нашу страну западных технологических решений, будет сворачиваться. Не сразу, конечно. А дальше каждый должен думать за себя», — подчеркивает Сизоненко.
По мнению Вячеслава Медведева, речь идет о кардинальных изменениях. Однако одного желания компаний мало. «У них просто нет денег, а на рынке труда не достает специалистов по управлению проектами такой сложности, способных в краткие сроки создавать действительно аналоги замещаемым продуктам. Фактически сейчас для государства нет альтернативы, кроме как выстраивать систему разработки в государственном масштабе», — уверяет Медведев.
Алексей Бессарабский не скрывает: пересматривать бизнес-модели и процессы многим придется радикально, особенно тем, кто сильно страдает от кризиса. «Процесс, впрочем, в силу ряда причин начался еще до нынешнего обострения ситуации. Я думаю, что ИТ-компании достаточно гибки и сумеют адаптироваться к изменившимся условиям. Проблема в другом — хуже себя чувствуют и меньше тратят на ИТ их клиенты, — напоминает Бессарабский. — Если говорить о бизнесе в целом, то у многих российских компаний на повестке окажется сокращение ИТ-задач и ИТ-бюджетов. Им также надо избежать инвестиционных рисков и более тщательно оценивать, какие ИТ-системы и с каким функционалом критически важны для бизнеса, а какие не очень. В принципе, это обычная повестка дня для „худых“ лет, все с этим уже сталкивались».
Генеральный директор Develonica (ГК Softline) Александр Рубанов полагает, что все зависит от степени ограничений, которые могут быть введены, а также от специфики деятельности самих компаний. «Думаю, сложившиеся бизнес-процессы придется пересматривать тем, кто в большей степени ориентирован на работу с западными вендорами, — полагает Рубанов. — Такие ИТ-организации, как мы, специализирующиеся на разработке информационных систем для решения бизнес-задач заказчиков, эта ситуация может заставить провести некоторую перефокусировку, например дополнительное переобучение отдельных специалистов, предоставить новые драйверы для роста и укрепления своих позиций в формируемых нишах».
По мнению Валерия Щукина, многое будет зависеть от политической ситуации в мире. «Бизнес наших разработчиков компьютеров, серверов и систем хранения данных зависит от поставок комплектующих преимущественно из США и стран Западной Европы. Если в отношении таких компаний будет принят очередной пакет санкций, включая запрет на поставку каких-либо комплектующих, им действительно придется искать новых партнеров и корректировать некоторые бизнес-процессы, — размышляет Щукин. — Однако не стоит преувеличивать значение этой проблемы в наш век тотальной глобализации! Большинство российских вендоров давно и успешно сотрудничают с поставщиками из Китая и Северной Кореи, продукция которых не только успешно конкурирует с западными аналогами, но и способна при необходимости их заменить».
Александр Санин уверен: если мы будем длительное время жить в рамках политики санкций и тренда на импортозамещение, то, безусловно, компаниям придется серьезно пересматривать сложившиеся процессы. «Если ИТ- и ИБ-подразделения не могут гарантировать бизнесу безусловную непрерывность, если есть хоть малая вероятность прийти на работу и обнаружить, что условная ERP-система управляет предприятием в ограниченном режиме, а то и вовсе не работает, это означает, что будут предприниматься шаги, снижающие этот риск. Начнется постепенный переход на решения других поставщиков, не замеченных в санкционных делах и лояльных к России (кстати, не обязательно именно российских), — моделирует ситуацию Санин. — Главная головная боль, а практически катастрофа, заключается в том, что если в области прикладного ПО многое можно заменить, то вот как заменить операционную систему или какую-нибудь базу данных — вот в чем вопрос. Сугубо российских достойных разработок в этой области нет. Всё что есть — клоны каких-либо open source-разработок. Что будет с безопасностью решений, созданных на этой основе? Тут есть большие проблемы».
Михаил Петров подчеркивает: все российские ИТ-компании работают в разных качественных слоях. Есть игроки, которые сосредоточены на решениях класса high-еnd, позволяющих создать действительно масштабные и качественные системы. Но на рынке существуют компании-заказчики, не нуждающиеся в решениях такого уровня. А еще есть спрос на решения low-end-уровня, и такой спрос тоже вполне удовлетворен компаниями, работающими в этом сегменте. «Если санкции доведут до того, что Россия принципиально откажется от американских и европейских товаров либо США и Европа принципиально остановят поставки ПО и оборудования, то возникнет ситуация, когда решения high-еnd-класса строить будет просто не на чем, — размышляет Петров. — Решения среднего класса тоже будет создавать довольно трудно. В итоге интеграторам вместе с заказчиками придется перейти в сегмент low-end и лишь частично middle-end. А значит, наша квалификация окажется невостребованной: для low-end-решений не требуются специалисты высокого уровня. И ужесточение санкций станет серьёзным ударом, в первую очередь для компаний, работающих в сегменте high-еnd. Двигаться „вниз“ особенно некуда. В стране на длительное время исчезнет возможность строить первоклассные системы для довольно широкого спектра применений».
По мнению Рустэма Хайретдинова, компании, которые попали под товарные (не финансовые) санкции, не смогут оперативно заместить американское оборудование на другое, и те процессы, в которых было задействовано оборудование из США, окажутся под угрозой остановки. «Но, на мой взгляд, ничего смертельного не произойдет: если оборудование нельзя купить, его можно арендовать у компании, которая не находится в санкционном списке. Более того — ее можно специально создать. Если же замена американской ИТ-продукции на российскую или китайскую возможна, то задача решится быстрее и менее болезненно, — уверен Хайретдинов. — Что касается ИТ-бизнеса, то ИТ-компании обычно быстро ориентируются и, при наличии спроса со стороны государственных организаций и попавших под санкции компаний, быстро предложат подходящие решения российской и китайской разработки».
Светозар Яхонтов полагает, что исходя из уже имеющихся прецедентов перемены будут не радикальные, а скорее эволюционные. Хотя если произойдет что-то новое, его мнение поменяется.
Управляющий партнер LETA Capital Александр Чачава рассказал, что компания, безусловно, реагирует на политику импортозамещения, но эта реакция, скажем так, тактическая. «Стратегически мы ничего менять не планируем, продолжаем работать, тектонических сдвигов на рынке пока не видим. Хотя, может быть, мы просто мало работаем с госсектором», — говорит Чачава.
«Все будет зависеть от позиции регуляторов — будут ли это жесткие указания в духе военного времени или плановый плавный переход на отдельные виды российского ПО, соответственно и наши компании станут участниками этих действий, изменяющими бизнес-процессы, наработанные связи и подходы к решению поставленных задач, — размышляет Роман Карась. — То есть степень перемен будет зависеть от радикализма в имплементации требований государственных регуляторов».
Для китайских поставщиков «железа» ситуация благоприятна, хотя назвать это импортозамещением трудно.
Бизнес-государство
И вот здесь рынок вплотную подходит к одному из краеугольных камней своего развития — связке бизнес-государство. Вопрос о том, что должна делать власть, а чего ей не надо даже касаться, обсуждается постоянно, это один из «вечных вопросов». Сегодня он выходит на новый уровень.
Государство, по словам Рустэма Хайретдинова, может поддержать тех производителей, которых посчитает нужным. Формы поддержки могут быть разные: прямое целевое финансирование определенных разработок или их софинансирование, налоговые и другие льготы, преференции при размещении госзаказа и т. п.
По мнению Евгения Калашникова, государство должно разработать и начать реализацию прозрачной программы поддержки производителей и технологий с четким указанием преимуществ. В свою очередь, самим разработчикам придется также приложить массу усилий и стать конкурентоспособными на нашем рынке — им точно есть чему поучиться у западных компаний.
Пересматривать бизнес-модели и процессы многим придется радикально, особенно тем, кто сильно страдает от кризиса.
Роман Карась полагает, что государство должно создать климат максимального благоприятствования отечественным разработчикам, помогать снижением налогов и предоставлением кредитов с низкими процентными ставками, снятием бюрократических барьеров, недорогой арендой помещений и другими мерами поддержки предпринимательства.
«Самое лучшее, что может сделать государство, — помочь клиентам ИТ-компаний и стимулировать их, например с помощью финансовой и налоговой политики, к внедрению новых технологий, повышающих производительность труда, — считает Алексей Бессарабский. — Прямое вмешательство государства в ИТ-рынок, введение дополнительного налога на одни компании и инвестиции в другие вряд ли пойдут на пользу. Лучшие российские ИТ-компании и создавались без прямого участия государства. А государственные расходы на ИКТ-инфраструктуру, что греха таить, часто становились раздутым пузырем. Нельзя забывать: развитие ИТ все-таки не самоцель, а инструмент для повышения эффективности бизнеса и госпредприятий».
По оценкам Вячеслава Медведева, государство должно найти менеджеров проектов. «В качестве примера можно привести создание атомной бомбы и выход в космос. Лаврентий Берия и Сергей Королев координировали деятельность десятков и сотен предприятий и добились успеха в краткие (и отметим — заданные свыше) сроки, создав соответствующие системы кооперации с нуля и с минимальным бюджетом. Сколько специалистов такого уровня сейчас у нас есть? Каждый из нас может с ходу назвать десяток инициатив, озвученных на высшем уровне — с назначением ответственных и написанием модных дорожных карт, но...», — размышляет Медведев.
Тимур Векилов уверен: для решения данного вопроса необходимо применить системный подход. «Прежде всего заняться качественной подготовкой молодых кадров, а также переподготовкой специалистов. Кроме того, стоит задуматься о создании благоприятного бизнес-климата — от льготного налогообложения до формирования рынка, в том числе и с помощью государственных заказов». По словам Векилова, следует изучить опыт Индии — в этой стране еще в начале 90-х годов на государственном уровне была принята соответствующая программа, которая сейчас приносит плоды.
По уверениям Григория Сизоненко, государство должно создать рынок для российских разработок. «Причем при создании информационных систем для госзаказчиков надо просто покупать созданные нашими разработчиками готовые продукты и решения на их основе, — рассказывает Сизоненко. — Даже если в чем-то отечественные технологии и продукты сегодня уступают зарубежным. Свои разработки надо выращивать, и особенно это касается инфраструктурных решений. При этом государство должно покупать именно решения на базе готовых программных продуктов и технологий. Желательно сертифицированные хотя бы на наличие недекларированных возможностей. А финансировать опытно-конструкторские разработки, напротив, недопустимо. Во-первых, отсутствие серьезного результата практически гарантировано. Во-вторых, себестоимость будет заоблачной. В-третьих, финансируя разработки, государство дает бизнесу сигнал о том, что оно само претендует на их результаты, что независимым разработчикам придется конкурировать не только друг с другом, но и с государством. Это огромный дополнительный риск, на который частные инвесторы не пойдут». При соблюдении этих условий разработка отечественного ПО, в том числе инфраструктурного, становится привлекательной сферой для частных инвестиций.
Светозар Яхонтов призывает государство «оказывать политическую поддержку внешнеэкономической деятельности российских компаний, убирать барьеры и риски реализации коммерческих инициатив на целевых зарубежных рынках: Латинская Америка, Азия, Африка, Ближний Восток, США и Европа». Вторая важная задача — подготовка кадров, увеличение количества бюджетных мест в вузах на отраслевые специальности.
По оценкам Дмитрия Ведева, до недавнего времени российские продукты и технологии, которые смело можно отнести к лидерам мирового уровня, наши госзаказчики покупали не так часто, по разным причинам отдавая предпочтение зарубежным брендам. «Конечно, число таких продуктов не очень велико, и они не покрывают весь стек необходимых для корпоративных клиентов технологий, но их широкое использование позволяет говорить о практически немедленном импортозамещении очень важного функционала без потери качества. Поэтому необходимо уже сейчас активно стимулировать закупки продуктов и технологий данного класса, предоставлять преференции национальным производителям, — предлагает Ведев. — Что касается многих других ключевых компонентов информационных систем, то по достаточно широкому спектру ИТ-продукции у нас в стране есть идеи, наработки, команды, работающие над созданием интересных решений по приоритетным для импортозамещения направлениям, но пока по своему функционалу они еще проигрывают лучшим зарубежным продуктам. Здесь необходимы где-то прямой госзаказ на разработку, а где-то активная поддержка разработок через те же институты развития, через расширение механизмов кооперации с учеными. Безусловно, это сложная и „длинная“ задача, получить первые серьезные результаты можно будет только через 3–5 лет, но если мы действительно хотим снизить зависимость от зарубежных технологий, то этим путем все равно придется идти».
Александр Санин считает, что главное — действовать разумно. «Я не сторонник „выделения грантов“ и финансирования каких-то разработок с нуля. Как правило, продукт, разрабатываемый в таких тепличных условиях, не способен жить своей жизнью в рамках рыночной конкуренции, — говорит Санин. — Поддержка тут нужна таргетированная. Например, гарантии реальных преимуществ в рамках госзакупок. Если продукт отечественный, конкурентоспособный, его нужно поддерживать, и он будет развиваться. Ключевое слово здесь „конкурентоспособность“. Конечно, есть проблемы более глобальные и системные на уровне самого процесса госзакупок, которые, вероятно, еще предстоит решить. Главное, что нужно понимать, — нельзя решить проблему импортозамещения ПО и АО, просто выделив на эту цель какую-то (даже большую) сумму денег и подождав год-другой. Очень велик риск, что в подобной ситуации деньги будут растрачены не пойми куда, а к концу отведенного на разработку периода ничего не появится или появится нечто, ни в какое сравнение не идущее с лидирующими решениями».
«Интересы бизнеса и государства действительно во многом совпадают, поэтому развитие этого партнерства сыграет на руку обеим сторонам, — уверен Валерий Щукин. — Сегодня в стране возрождается инжиниринговая школа, российские программисты из года в год побеждают в международных олимпиадах, а их разработки получают положительные оценки пользователей во всем мире. Будучи одним из ключевых заказчиков продукции ИТ-индустрии, государство также может стимулировать развитие перспективных технологий. Например, размещая заказы на высокотехнологичные разработки и выделяя прямые гранты на научно-практические исследования. Однако тематика этих исследований должна отвечать государственным интересам и определяться стратегией развития страны на ближайшие десятилетия».
Вопрос о том, что должна делать власть, а чего ей не надо даже касаться, — один из «вечных».
Драйвер роста
Может ли политика импортозамещения, в том случае, если она будет проводиться грамотно, стать драйвером роста российского ИТ-рынка? Многие отвечают на этот вопрос утвердительно.
Александр Рубанов полагает, что импортозамещение может стать драйвером роста некоторых областей в сфере ИТ, например заказной разработки. «С уменьшением числа доступных к использованию решений, базирующихся на продуктах западных вендоров, возрастет спрос на системы с похожими функциональными возможностями. Также, я думаю, может получить шанс на активное развитие область разработки некоторых узкоспециализированных ИТ-продуктов, направленных на решение конкретных задач, причем преимущественно малого и среднего бизнеса. Прежде всего речь может идти о популярных решениях для управления проектами, задачами, активами и даже бухгалтерией», — рассказывает Рубанов.
Михаил Петров считает, что политика импортозамещения станет драйвером, скорее всего, только в области написания ПО и производстве компьютеров.
По мнению Дмитрия Оснача, она может стать толчком к расширению клиентского портфеля: заказчики, ранее ориентированные исключительно на западных поставщиков, обратят внимание на наших разработчиков.
Роман Карась отмечает, что индикатором в определенной степени являются улучшающиеся позиции новых российских вендоров. «Прибыль от продаж отечественных программных продуктов пойдет на их дальнейшее улучшение и совершенствование, что даст в целом положительные результаты. Ключевые вендоры станут локомотивами роста и генераторами заказов для новых производителей и стартапов», — прогнозирует Карась.
Максим Захаренко напоминает: государство слишком большая часть ИТ-рынка, политика госзакупок вполне может помочь развиться локальным производителям, тем самым способствовать переходу от «поставок» к полному циклу (от разработки до сопровождения), то есть созданию существенно большей добавленной стоимости. «Но как ни странно, полный и резкий запрет на импортное оборудование и ПО парализует абсолютно всю отрасль, и этого ни в коем случае нельзя допускать, так же, как лоббировать производство и распространение неконкурентоспособных товаров, потребители в любом случае вряд ли будут готовы вернуться к плохому качеству», — резюмирует Захаренко.
По словам Дмитрия Ведева, создаваемые в рамках программ по импортозамещению российские продукты и технологии должны быть изначально нацелены не только на внутреннее потребление, но и на глобальный рынок. Без глобальных амбиций нам будет сложно создать качественный конкурентоспособный продукт, да и окупить затраты на серьезную разработку только на внутреннем рынке сложно.
Александр Чачава уверен, что когда мы говорим о политике импортозамещения, речь идет больше о госзакупках, коммерческий сектор и потребители не намерены менять свои пристрастия. «С точки зрения государственных организаций абсолютно нормально и даже правильно поддерживать российского производителя, а не тратить миллиарды долларов на продукцию IBM и HP, — размышляет Чачава. — Я думаю, практика автомобильного рынка, когда преференции получают не только российские производители вроде „АвтоВАЗа“, но и зарубежные, инвестирующие в РФ и открывающие российские заводы, может быть полезна и российскому рынку ИТ.
Если зарубежные игроки хотят работать с государством, пусть инвестируют в развитие рынка».
Андрей Трифонов полагает, что в сегодняшней ситуации доктрина импортозамещения технологической продукции, рассмотренная через призму государственного приоритета, вполне может претендовать на роль госпроекта и государственное финансирование или, как минимум, софинансирование. «Это означает, что создание импортозамещающего ИТ-продукта при наличии последовательной политической воли, очевидно, будет финансироваться многие годы исключительно государством и подконтрольными ему предприятиями, флагманами своих отраслей, — говорит Трифонов. — Как результат можно было бы ожидать практически безальтернативные специализированные отраслевые ИТ-решения, базирующиеся либо на СПО, либо на проприетарных платформах, созданных производителями дружественного геополитического лагеря. Результат, даже после таких простых выкладок, не представляется впечатляющим, если говорить о качестве. Кроме того, перегруппировка на ИТ-рынке России в связи с возможным появлением альтернативных ИТ-продуктов и решений будет стоить немалых средств. Почти уверен, что такая перегруппировка в итоге приведет к росту стоимости ИТ-товаров и услуг».
А вот по оценкам Алексея Бессарабского, драйвером роста ИТ-рынка политика импортозамещения стать вполне может, однако рынок ли это? «Объективно и кризис, и импортозамещение (и целенаправленная политика, и стихийный процесс) сокращают ИТ-рынок в коммерческом секторе, — подчеркивает Бессарабский. — Конечно, государство может волевыми усилиями и финансовыми вливаниями либо сгладить этот процесс, либо даже способствовать росту ИТ-рынка. Например, развивая мегапроекты по разработке ОС, браузеров, баз данных и т. д. Но, с одной стороны, я не уверен, что на эти проекты найдутся финансы. А главное — они не будут встроены в рынок, да и не такое у нас большое внутреннее рыночное пространство, чтобы самостоятельное развитие всех ИТ-направлений оказалось эффективным. Платить же за этот пир ИТ будут потребители, для бизнеса которых может быть эффективнее не финансировать мегапроекты, а купить продукты той же Microsoft или облачные услуги. Однако это все экономические соображения, но могут быть и другие — политические, военные и т. д.»
«Судя по тому, что происходит с экономикой, денег на рынке вообще и на ИТ-рынке в частности станет меньше, поэтому о росте говорить не приходится, — считает Рустэм Хайретдинов. — Государственные компании, такие как структуры Ростех, Ростелеком, НИИ „Восход“ и другие, получат развитие за счет крупных государственных заказов, которые будут доверяться только государственным компаниям. Фирмы, предлагающие уникальные российские разработки, особенно замещающие какие-либо американские продукты, тоже могут рассчитывать на рост. В условиях санкций и экономического кризиса маржа посредников будет падать, они не смогут содержать дорогую экспертизу, и возможно, заказчики попытаются перейти на прямые контракты с производителями, как это сделал, например, Сбербанк. Поэтому в текущей ситуации расти станут „гос-ИТ-компании“ и российские производители, остальные игроки будут чувствовать себя неуютно».
Прогнозы
Насколько кардинально изменится пул компаний, присутствующих сегодня в России? У экспертов единого мнения нет. Однако представить себе, как будет выглядеть российский ИТ-рынок через несколько лет, соблазнительно.
По оценкам Дмитрия Ведева, сложности, скорее всего, возникнут у моновендорных поставщиков — таким компаниям будет трудно перестроить свой бизнес в сжатые сроки. Игроки с диверсифицированной линейкой поставщиков найдут альтернативных и смогут адаптировать свои производственно-логистические процедуры. «Надеюсь, что через несколько лет российский ИТ-рынок будет процветать и на нем значительно расширят присутствие национальные бренды», — прогнозирует Ведев.
Александр Рубанов не исключает, что к нам с различными решениями придут мировые бренды. «Предугадать конкретный пул компаний просто невозможно. Они появятся, если не будет жестких ограничений, мешающих им работать. Находясь в тренде импортозамещения, доля рынка, приходящаяся на сферу разработки, вырастет. Но без присутствия мировых производителей ПО, я думаю, не обойтись», — полагает Рубанов.
Дмитрий Оснач напоминает: сегмент инженерного программного обеспечения был, есть и будет очень конкурентным и жестким. «На данный момент ни одна компания не уходит с рынка, в игре все те же вендоры, которые активно действовали в предыдущие годы. Теоретически могут появиться новые игроки, которые поднимутся в том числе и благодаря государственной поддержке. Поэтому мы ожидаем, что число участников рынка скорее увеличится, чем уменьшится», — говорит Оснач.
По мнению Романа Карася, в сегментах средних и малых производителей через несколько лет мы увидим много новых имен. Мэтры российского рынка останутся в основном теми же, возможно снижение позиций отдельных нынешних западных производителей за счет новых российских. Это будет связано с более дешевой, лучше локализованной и отражающей наши реалии разработкой отечественных программных продуктов новыми вендорами.
Импортозамещение может стать драйвером роста некоторых областей в сфере ИТ, например заказной разработки.
Рустэм Хайретдинов считает, что, скорее всего, сформируются нескольких крупных игроков путем концентрации экспертизы в «денежных» государственных и окологосударственных интеграторах, сконцентрировавших в своих руках доступ к государственным деньгам, которые и станут основным «призом» рынка корпоративного ИТ. В коммерческом сегменте усилится конкуренция, поскольку на него ринутся частные компании-интеграторы, отлученные от государственных денег, что приведет к слияниям и поглощениям среди таких игроков. «Российским производителям будет проще, поэтому нынешние интеграторы сейчас диверсифицируются, если не делали этого раньше: стараются начать что-нибудь производить, — рассказывает Хайретдинов. — Сегодня практически в каждой интеграторской компании есть либо отдел разработки, либо венчурный фонд, либо и то и другое. На рынке СМБ будут процветать облачные услуги, поскольку в кризис вкладываться в оборотные средства средний бизнес не спешит. Поэтому при продолжении нынешнего тренда на импортозамещение через пять лет мы можем увидеть на российском рынке несколько крупных компаний и большое количество небольших производителей продуктов и облачных сервисов».
Михаил Петров полагает, что в случае ужесточения санкций настанет смутное время: кто-то уйдет с рынка вообще, кто-то переместится в другой или новый сегмент. «Каким будет ИТ-рынок, предугадать невозможно, — подчеркивает Петров. — Интеграторам предстоит сложный выбор: предпринимать какие-либо серьёзные действия, например по полной замене линейки оборудования, или ждать точку невозврата и уже тогда начинать поиски вариантов для замены».
Григорий Сизоненко уверяет: открывается окно возможностей для российских компаний, много лет занимающихся разработкой информационных технологий. «И если государство не устроит очередной нерыночный эксперимент, то эти компании займут большую долю рынка, — размышляет Сизоненко. — Если же опять начнут создавать управляемые чиновниками фонды, назначать ответственных в бизнесе за разработку каких-то продуктов, то у нас появится пул компаний-импотентов, которые точно знают, как получить деньги и потом объяснить, почему не получилось. Время покажет».
«В ближайшее время ИТ-рынок будет находиться под влиянием неопределенности, связанной с нестабильной политической и экономической ситуацией в стране, — рассуждает Валерий Щукин. — В связи с этим, полагаю, многие компании могут сократить ИТ-бюджеты, а большие проекты отложить на неопределенный срок. В целом же сложившаяся ситуация станет проверкой на прочность для всего российского ИТ-рынка. Крупные компании, скорее всего, будут вынуждены скорректировать некоторые бизнес-процессы, оптимизировать расходы, отказаться от непрофильных направлений деятельности или передать их на аутсорсинг сторонним подрядчикам. Небольшие организации, обслуживающие узкий круг постоянных клиентов, кризис может затронуть сильнее. Однако со временем, уверен, ситуация стабилизируется и рынок вновь начнет расти».
«Очень бы хотелось, чтобы на пути к сокращению зависимости российской ИТ-отрасли от иностранных поставщиков не случилось перегибов, а именно, не была бы подвергнута пересмотру ключевая рыночная парадигма — конкуренция», — подчеркивает Андрей Трифонов.
По мнению Светозара Яхонтова, российский ИТ-рынок изменится, но не кардинально. Во многом ситуация повторит то, что происходит в автомобильной отрасли, — часть разработки перенесут в Россию. «Появление обособленных продуктовых дочек на внутренний ИТ-рынок повлияет не так сильно», — уверен Яхонтов.
Вячеслав Медведев считает, что ни рынок, ни пул компаний не изменится. А вот рост пиратства, как и создание замкнутого сегмента Интернета для государственных органов, — вполне прогнозируемо.
Алексей Бессарабский полагает: предсказывать, как изменится пул компаний, присутствующих в России, сейчас трудно, слишком много неопределенностей. «Изменения в отрасли начались еще до импортозамещения, кризис их только ускорит. Думаю, возрастет роль облачных технологий и уменьшатся траты государства и крупных корпораций на ИТ с излишним функционалом».
«У меня есть идеальная картина ИТ-рынка через 5–7 лет, — рассказывает Максим Захаренко. — Рост цен на ИТ-продукты заставит задуматься о том, насколько необходимо закупать оборудование и ПО, насколько эффективно оно используется. Вариант расположения ИТ-ресурсов в облаке с оплатой только за необходимые и самые современные станет доминирующим. Успешное функционирование десятков облачных платформ, множество кейсов дадут то самое „доверие к облакам“, о котором сегодня так много говорят. Малый бизнес повсеместно размещается в облаке, пыльные аппаратные уходят в прошлое. Средние и крупные предприятия более консервативны, что-то еще закупается, но бизнес давит на эффективность и гибкость, вследствие чего часть ресурсов выносится в облако. Государство определяет набор „правильных“ и безопасных облачных платформ, куда в массовом порядке началась миграция ИТ-инфраструктур госорганов всех уровней до максимально возможного их облегчения „на местах“. Административно-командная структура госорганов позволит сделать процесс миграции менее болезненным, чем даже в бизнесе. Канал соответственно переориентируется на интеграцию и сопровождение всевозможных облачных ИТ-инфраструктур».
* Если принять за первые шесть трендов широко разрекламированные западными аналитиками «облака, мобильность, большие данные, Интернет вещей, социальные сети, цифровое производство (прежде всего производство 3D)».