16 апреля 2021 г.
Процессы современной экономики требуют активной интенсификации от всех игроков рынка, некоммерческих и государственных структур. «Высококонкурентная внешняя среда становится для отраслей главным драйвером изменений», — отмечает Алексей Петунин, исполнительный директор SAP CIS. Решение для одних задач интенсификации находится в «аналоговом мире» (например, энергосбережение, антифрод и т. д.), других — в организационных процессах, а третьих — в «цифре», хотя это разделение становится все более условным. Мир становится киберфизическим, поэтому практически во всех решениях в той или иной мере будут обязательно задействованы digital-инструменты.
Процессы вторжения «цифры» в бизнес-процессы бывают разными по масштабам и по влиянию на происходящее. Наиболее распространенные варианты даже получили свои названия: «оцифровка», «цифровизация» и «цифровая трансформация» (DX). Некоторые практики из индустриальных сфер считают, что все это маркетинговые термины, которые описывают старые добрые АСУ (автоматизированные системы управления) или давно известные процессы «покупки новых компьютеров», но это совсем не так.
Про важность «цифры»
Необходимость digital для современного бизнеса выглядит очевидной для занятых в ИТ, но важно понимать, как на это смотрят с другой стороны, со стороны корпоративных пользователей. Весьма показательно, что управленцы, участвовавшие в опросе Deloitte, считают маркетинг вторым по значимости направлением после ИТ, которое они планируют развивать в ближайшие 12 месяцев. В нем участвовали 2 477 потребителей из Великобритании, США, Мексики, Китая, Южной Африки, Катара, ОАЭ и Саудовской Аравии, а также 405 директоров международных компаний по маркетингу, финансам, операционной деятельности.
«„Цифровая трансформация“ меняет каждую отрасль», — уверен Нил Макдональд, старший вице-президент и руководитель Computer Business Group в HPE. Важно помнить, что «цифровая трансформация» не является инструментом только коммерческих компаний, она актуальна и для государственных структур.
«„Цифровая трансформация“ неизбежна как для коммерческих компаний, так и для государства», — уверен Александр Глазков, управляющий директор и председатель совета директоров компании «Диасофт».
«Целями „цифровой трансформации“ в государственных организациях является снижение издержек государственного управления и повышение качества и эффективности оказания госуслуг», — говорит Олег Губка, директор по развитию бизнеса компании «Аванпост».
Например, Министерство иностранных дел РФ планирует выделить 2,3 млрд руб. на «цифровую трансформацию» работы ведомства за период с 2021 по 2023 год. Если посмотреть на приказ, опубликованный Федеральной государственной информационной системой координации информатизации, то это местами не совсем «цифровая трансформация» — здесь к DX отнесено слишком многое: от импортозамещения до оптимизации — но внимание к проблематике весьма отрадно.
Аналогичные процессы идут и в других госструктурах, причем под пристальным вниманием Правительства. Например, в январе был обнародован рейтинг цифровой трансформации федеральных министерств, как сообщает РИА «Новости». Данные рейтинга представлял Дмитрий Чернышенко, вице-премьер РФ, который указал в качестве примера лидерства в этом вопросе на Роскомнадзор, Ростехнадзор, Минпромторг, Роспатент, Минсельхоз, ФНС и МЧС, «среднячков» — на Минздрав, Минстрой, Минфин и МВД, а «отстающих» — на Росмолодежь, Росморречфлот, Росархив и Минприроды. По данным рейтинга обещали даже кадровые перестановки — замену 10 руководителей «цифровой трансформации» (РТЦ) в ведомствах, получивших низкие оценки работы по всем критериям.
Косвенным показателем восприятия в российских реалиях идей и практик DX является появление термина РЦТ (руководитель «цифровой трансформации»), который уже достаточно устоялся и эквивалентен Chief Digital Officer (CDO) или Chief Digital Transformation Officer (CDTO) и обозначает топ-менеджера, отвечающего за реализацию «цифровой трансформации»: от выработки стратегий компании до изменений в бизнес-модели, от реинжиниринга бизнес-процессов до действий по продолжению цифровизации. Однако в процессах должно быть задействовано и высшее руководство.
«Многие компании вводят позицию CDTO, но без участия генерального директора изменения проходят очень медленными темпами, — говорит Олег Тремзин, директор по продажам Softline. — В проекты по цифровой трансформации должен быть обязательно активно вовлечен генеральный директор компании, он должен разделять убеждения о необходимости „цифровой трансформации“ и возглавлять ее».
Разберемся с терминами
Цифровые технологии внедряют масштабно и повсеместно. «Мы отмечаем тренд на внедрение инноваций даже в традиционных областях, таких как, к примеру, машиностроение, металлургия или сельское хозяйство, — говорит Владислав Шершульский, руководитель направления перспективных технологий Microsoft в России. — По данным исследования Microsoft CEE Digital Transformation Survey 2020, проведенного в странах Восточной Европы, включая Россию, более 50% компаний готовы использовать новые технологии для модернизации операционных и производственных процессов, а также цепочек поставок».
В процессах внедрения «цифры» есть особенности, которые относятся не к технологическим моментам, а к вопросам глубины влияния на бизнес, а поэтому их описывают разными терминами. Термины в современном мире очень пластичны, они меняются со временем и имеют разные трактовки.
«Оцифровка»
Как принято считать, оцифровка — просто перевод части имеющихся данных и процессов в цифровой формат. Суть процессов от этого не меняется. Например, раньше получали квиточки о заработной плате на бумажке, теперь — в электронной форме. Однако определенную экономию предприятия получают и в этом случае. В рассмотренном примере получается экономия на бумаге, на печати и на рабочем времени работников бухгалтерии. Пусть в данном случае экономия не велика, но стоит перемножить ее на количество месяцев, и она окажется заметной. «Самым древним видом» внедрения цифровых процессов в бизнес Денис Батранков, независимый эксперт по ИБ, называет перевод в цифровой формат или хранение в цифровом формате традиционных форм данных. Конечно, «оцифровка» — не просто вчерашний, а позавчерашний день внедрения «цифры» в бизнес, но и сегодня она сохраняет актуальность.
В настоящий момент в среднем по всем отраслям и компаниям оцифровано только порядка половины бизнес-процессов, как отмечено в исследовании KDMA. В нем представлено экспертное мнение KMDA, а также интерпретации опросов 700 представителей российских компаний из 27 отраслей: от нефтегазовой, машиностроения и образования до ИТ и банковского сектора. Средний уровень цифровизации в российских условиях составил 54%, по оценке респондентов. В лидерах ритейл (69%), второе место разделили банки и страховые компании с показателем в 65%, на третьем месте — телеком (60%).
Однако многие по-прежнему видят цель digital-преобразований именно в оцифровке, не дальше. Например, на мероприятиях «Руссофт» некоторые участники говорили, что начало интернет-продаж и/или предоставление сервисов по электронным каналам есть «цифровая трансформация». Это показывает, что понимание ситуации есть далеко не у всех лиц принимающих решения, даже в такой продвинутой индустрии как разработка софта: ставить знак равенства между «цифровой трансформацией» как процессом и техническими решениями — например, подключением цифровых сервисов и внедрением омниканальности в продажах — радикально неправильно. Кроме того, между оцифровкой и DX есть еще одна группа процессов, получившая отдельное название.
«Цифровизация»
Процесс более интересный и бизнес-значимый: «цифровизация», грубо говоря, это «оцифровка + новые функции» и «оцифровка + аналитика». Тут уже у бизнеса появляются инструменты, применяя которые можно найти проблемные места — от непроизводительных расходов до воровства персонала — и озадачиться оптимизацией ряда имеющихся бизнес-процессов. На определенном этапе внедрения и развития процессов оцифровки корпоративные клиенты очень часто приходят к цифровизации.
Современная экономика очень динамична, что требует динамичности и от игроков рынка.
«Процесс цифровизации, который раньше мог занять несколько лет, некоторые компании прошли за несколько месяцев», — говорит г-н Шершульский.
Конечно, не у всех получается настолько быстро, все зависит от размеров и сложности производства.
«Под „цифровизацией“ в основном понимают внедрение различных информационных систем», — комментирует Никита Журба, генеральный директор фирмы «Светец».
Выразительным примером успешной цифровизации является история с Магнитогорским металлургическим комбинатом (ММК), где внедрены системы различного уровня, тесно интегрированные между собой. В управлении самим промышленным оборудованием задействованы АСУ, но есть и системы более высокого уровня: цеховые (MES — Manufacturing Execution System — система управления производством) и, наконец, EPR, охватывающие весь комбинат. ММК развивает цифровизацию, теперь поставлена цель обеспечить полный контроль материальных потоков на комбинате. Разработана единая система маркировки — на каждый элемент продукции ставят QR-код, по которому можно определить «что было, что будет, чем дело кончится» — то есть проследить как проделанный путь, так и необходимые будущие действия, вплоть до отгрузки потребителям.
Учитывая масштабы предприятия и специфику производства все, идет не быстро. Например, «цифровые склады» проектировали, внедряли и оптимизировали 3 года, причем силами большой команды из разных структур ГК ММК с привлечением внешнего подрядчика «Консом СКС»: были задействованы проектный институт, монтажники, программисты и другие специалисты. Разумеется, такая система позволяет радикально повысить качество управленческих решений и, как следствие, улучшить качество продукции и повлиять на экономические показатели всего комбината. Это позволяет огромному предприятию не только оптимизировать собственные процессы, но и вообще сохранить управление внутренней логистикой — если раньше ММК выпускал около 20 марок стали, то сейчас «выкатывает» более 1800.
«Цифровая трансформация»
«„Цифровая трансформация“ — преобразование бизнеса путем широкого внедрения автоматизации, путем замены рутинных ручных операций автоматизированными и даже перестройка моделей бизнеса на основе анализа „Больших данных“», — говорит Сергей Пуцин, руководитель департамента развития продукта Docsvision.
Однако автоматизация и даже использование BigData — не есть «цифровая трансформация», а вот перестройка бизнес-моделей с учетом возможностей цифровых технологий и телекома — уже DX!
Представляющая масштабную перестройку всей деятельности, «цифровая трансформация» является совокупностью процессов более глубоких и более масштабных, а также, что принципиально важно, комплексных, затрагивающих как ИТ, так и организацию работы внутри корпоративного клиента.
Процессы цифровизации вполне могут быть успешными в случае «лоскутного» подхода с последующим «сшиванием» в единую систему, но DX требует системности, управляемости и стратегического видения со стороны руководства компании.
«Если есть бизнес-процессы, которые нужно автоматизировать, так этим мы занимались давно и успешно, но это не «цифровая „трансформация“», — говорит Олег Баранов, управляющий партнер компании «Неофлекс».
На требовании комплексного подхода для DX настаивает г-н Шершульский: «Цифровая трансформация — это не просто единичное внедрение какого-либо цифрового инструмента. Это комплексная бизнес-инициатива. Осознанная, кросс-функциональная, поддерживаемая на всех уровнях: топ-менеджментом, акционерами и каждым сотрудником».
О том, что успешная «трансформация» подразумевает гармоничное развитие сразу по нескольким направлениям, где ключевыми являются наличие стратегии, органа управления цифровой трансформацией и создание новой цифровой культуры, особо отмечено в отчете KDMA.
«Цифровая трансформация» требует серьезных инвестиций, подчеркивает Светлана Гацакова, директор департамента корпоративных информационных систем ALP Group, необходимы серьезные вложения в разработку новых систем, их тестирование и пилотное внедрение. В ряде случаев новые системы требуют апргейда и серьезного развития инфраструктуры, иногда значительного.
В DX и «смежные» инициативы российские компании вкладывают огромные средства — от 3% до 10% выручки, по данным KDMA. При этом срок возврата этих инвестиций крайне мал — компании оценивают его в диапазоне от 1 до 5 лет в зависимости от размеров и особенностей бизнеса.
«Цифровую трансформацию» проходят и вендоры, получая на собственном опыте широкий экспириенс в соответствующих процессах.
«Мы переосмысляем то, как работаем. Мы меняем наше коллективное мышление, становясь более гибкими и ориентируясь прежде всего на потребности клиентов, — рассказывает Алексей Воронков, вице-президент и генеральный директор HP Inc., Восточная Европа. — Это означает развитие культуры инноваций, гибкости и предпринимательства. Мы инвестируем в человеческий капитал наших сотрудников, чтобы они обладали навыками, необходимыми для осуществления цифровой трансформации и работы в новых реалиях. Ведь мы хороши настолько, насколько хороши наши люди».
Продолжение следует
«„Цифровая трансформация“ — это не только развитие ИТ-инфраструктуры, но прежде всего — „перестройка в головах“», — подчеркивает Григорий Сизоненко, генеральный директор Группы компаний ИВК.
В процессе «цифровой трансформации» компании придется не только поменять процессы и операции, но и обновить стратегическое мышление, оптимально адаптировать свои предложения к используемой бизнес-модели.
«Для максимально эффективного использования новых технологий и их оперативного внедрения во все сферы деятельности человека предприятиям необходимо полностью преобразовать процессы работы», — уверена Екатерина Пряникова, глава департамента сетевых решений компании Aruba HPE в России.
«Цифровая трансформация» как процесс заслуживает более пристального рассмотрения. Каковы ее требования, в чем могут быть причины успеха/провала, на что нужно обратить внимание, какая нужна инфраструктура и какие роли в этом у игроков канала? Заметим, что крупные вендоры уже активно работают в данном направлении, рассматривая его как специфическую «нишу» и создав для нее развитый портфель предложений. Например, HPE считает, как отмечено на официальном сайте компании, что в первую очередь для DX необходимы инфраструктурные и «облачные» решения, средства обеспечения безопасности, технологии «интернета вещей», технологии мобильного доступа и консалтинг.
«Невозможно обойти вниманием и такие тренды как „мультиоблачные“ архитектуры и гибкость бизнеса, которая становится доступной благодаря их использованию, „цифровое рабочее место“ и рабочее пространство, которое не только обеспечивает сотрудников всем необходимым для выполнения задач, но и предоставляет доступ к новейшим технологиям», — подчеркивает Борис Щербаков, вице-президент и генеральный директор Dell Technologies в России.
С таким подходом солидарен Андрей Солуковцев, директор департамента по продвижению технологических решений IBM: «Для построения цифровой организации необходимо оптимизировать ИТ-инфраструктуру и наращивать набор компетенций в современных ИТ, которые позволяют трансформировать бизнес-процессы при обеспечении гибкости и масштабируемости: системы управления данными, средства искусственного интеллекта, гибридные „облачные“ среды».
«ИТ становятся полноценным активом организации, — подчеркивает Игорь Потоцкий, генеральный директор компании „ЛАНИТ — Би Пи Эм“. — Чтобы сохранить и приумножить этот актив, нужно думать о процессах развития и поддержки, что непосредственно сказывается и на культуре организации, и на компетенциях сотрудников». Но обо всем этом мы поговорим в следующей статье более предметно.
Источник: Александр Маляревский, внештатный обозреватель CRN/RE