9 ноября 2020 г.
«Раньше мы имели дело с утечкой мозгов. Теперь с утекающим потоком самого рафинированного материала, а именно — с утечкой потенциальных доходов РФ в виде проработанных венчурных проектов. Мы можем встроиться в технологические цепочки, в начало их или в серединку. Но доходы собираются в подставленные мешки на ее конце. Есть оценки, по которым масштаб потерь составляет более 150 млрд долл. в год. Это больше 10% нашего валового внутреннего продукта. Мы не можем считать это национальной инновационной системой».
(Доктор экономических наук Иосиф Дискин, сопредседатель Совета по национальной стратегии, профессор кафедры инноваций и бизнеса в ИТ-сфере НИУ ВШЭ, из Отчетного доклада «Государство и инновации» (2018))
В предыдущей статье я обещала «жизнь от приятного», то есть нелинейную модель лидерства эпохи (пост)коронавируса. Так вот она: вместо устаревшего «янского» монолидерства, при котором все бегут за одним начальником, в мире начинает и выигрывает модель «иньско-янского» лидерства, которую практикуют грамотные матери. Идея проста — хочу, чтоб все мои дети самореализовались, и у них были хорошие отношения. И ИТ-реализация в цифровую эпоху возможна для этого подхода Miro’вая.
Давайте я вам опишу российских инноваторов нового поколения, которое как раз нуждается в грамотной поддержке и способно к глобальному развитию бизнесов. Я это поколение наблюдаю с
Общий психологический портрет инноваторов новой волны таков: это такие молодые люди, которых можно без чемодана забросить в Антарктиду, и через 2 месяца там будет эффективный и креативный бизнес. Не тривиальное выкачивание нефти или растопка льдов, а что-то такое, чего предыдущие поколения и придумать не могли. И все бизнес-процессы будут налажены, и бренд будет аховый, и клиенты-пингвины не будут понимать, как они жили без этих продуктов и услуг, как современный мир не понимает, как жил до смартфонов. Это новое предпринимательское поколение масштабирует ИТ-гений предыдущих поколений настолько, что либо Россия разовьет достойную их инфраструктуру, либо станет «инкубатором гениев» для США вне зависимости от исхода их нынешних — воистину пандемических — президентских выборов.
Инноваторы цифровой эпохи: традиции из гаражей
— Чем бы вы хотели запомниться?
— Я бы хотел сделать мир лучше, в первую очередь, через доступ к информации, даваемый Google, а также с помощью других технологий и бизнесов. А во-вторых, с помощью благотворительности, обеспечивая ресурсы правильным местам их назначения, и это самое важное для меня.
(Сергей Брин, «Don’t be evil» — мультимиллиардер, выглядящий подростком, из интервью 2017 года)
Инноваторы новой волны свободны от советских ограничений в мышлении и отношениях, они мыслят инновационными идеями, пригодными для монетизации, они видят точки входа в финансовые потоки и прототипы развития новых проектов, они классно коммуницируют и строят сети отношений. Они начинают в гараже. Причем не американском, к которому приложена инфраструктура, поддерживающая инновации как основу экономики, а в российском, где они со своими инновациями никому не нужны. И делают звездные проекты на региональных рынках, где традиционный-то бизнес работает с трудом. Они англоязычны и отлично владеют технологиями поиска информации, маркетинга и привлечения инвестиций. Такой парень приезжает из провинции в Москву осмотреться — и через неделю летит от крутой компании в Китай налаживать инновационный проект сотрудничества. И говорит мне: «Я вообще не понимаю, как можно жить в Москве и быть бедным?» А другой, живя в провинции, в 25 лет инвестирует собственные капиталы в свой пятый инновационный бизнес.
Сокурсник моего отца по мехмату МГУ Виктор Фридман, отличный джазмен, заслуженный артист России и одновременно кандидат физ-мат наук, проработавший всю жизнь в Институте физики Земли, знаком с отцом Сергея Брина, сооснователя Google. Витя рассказал мне дивную историю. В 1989 году папа говорил подростку-разгильдяю Сергею Брину: смотри, вот сын наших знакомых, твой ровесник, серьезно занимается математикой, будет профессором, а ты? Покладистый сын знакомых действительно стал профессором в американском университете. А Сергей вместе с Ларри Пэйджем с 1998 года начал корпеть в гараже Susan Wojcicki над созданием поискового алгоритма. И в результате в очередной Витин приезд в 2003 году Сережин Google уже стоил 4 млрд долл. и был инновационной глобальной корпорацией, доминирующей на мировом рынке. И кто был прав? Все. Кто что может, тот то и делает.
Так вот российские инноваторы, как и Сергей Брин, не мечтают получить опеку признанных интеллектуалов, государства или инвестора, они не хотят жить низкорисковыми проектами с опорой на прошлое, они не жаждут общества медиа-знаменитостей или быстрых больших денег, они не мечтают покорить столицу или эмигрировать в богатую страну. Они распираемы идеями, которые им надо скорее реализовать, потому что на подходе уже следующие идеи, а потом следующие, и конца этому нет. Да, они знают себе цену и амбициозны, хотят самореализоваться и достичь успеха, но эти амбиции — результат распирающей их творческой энергии, а не жадности или страха перед жизнью, жажды признания или мечты о захвате чужих территорий, самолюбования или желания научить всех жизни. Это здоровые нравственные творческие силы в действии.
Они знают, какой продукт хотят — и как его сделать. Они видят, кто их клиент и как его поразить. Им только нужно, чтобы государство давало им возможность развернуться в новом формате, который порождается их идеями, то есть оперативно открывало двери стратегических глобальных возможностей и предлагало достойные их творческие задачи, в которых их инновационным дарованиям есть место. В общем, этим гениальным «детям» нужны хорошая «мама» для душевного тепла и отзывчивости, и мощный «папа» для успешной глобальной социализации. Российское государство на сегодня не предоставляет ни одной из этих функций. Зато предоставляет чиновникам и предпринимателям 2020 программу цифровой трансформации КЛИК, в которую меня позвали трекером. Если коротко — там прикручивали искусственный интеллект к проблемам с естественным. Скажу по секрету — это посильнее «Фауста» Гете. Трекеры быстро перешли с предписанной нам платформыБитрикс24 на Miro, а я просто ушла с проекта, чтоб не портить карму. Поэтому давайте посмотрим, что при этом происходит с настоящими глобальными инноваторами, у которых AI+IQ+EQ работают в гармонии, которая и дает успех.
Miro’вая платформа для глобальных команд: бизнес-Моцарт из Перми
А небо, а небо покоряется не всем,
Но верим, но верим мы в крылатую мечту.
Зовут огни на взлетной полосе,
И снова — пилоты набирают высоту.
(Из песни «А небо покоряется не всем»)
Самый яркий пример такого природного инноватора, который я видела — Андрей Хусид, основатель онлайн-платформы для совместной работы в команде Miro. Я его встретила в 2010 году, когда его проект назывался RealTimeBoard, и он приехал на программу бизнес-обучения инноваторов Ris Ventures, а я в третий или четвертый раз пришла тренировать лидерству молодых инноваторов, и в общем, уже привыкла к бодрой креативной энергетике этих групп.
Я обычно начинала тренинг со вводной по теме — и с вопроса, какие задачи участникам нужно решить, чтобы не просто рассказывать о своем, а по ходу сразу колоть задачи для клиентов. Участники накидали задач, и тут рыжий Хусид сказал: «А мне сложно договариваться с моим административным директором, он не успевает ловить мои идеи». Я подкинула ему какую-то идею насчет инновационного лидерства, он ее поймал и развил в паре фраз. И я, имеющая писательскую тему «внутренняя музыка человека», подумала: «О, Боже, это же Моцарт!» Ощущение было такое, что я учу музыке Моцарта. Я даже слегка растерялась: что я могу ему дать? Но дать Моцарту можно — любовь, понимание и «подрывающие» его интересные задачи, в моем случае — материнскую любовь и восхищение, благо Хусид мне годится в сыновья, — и задачи подходящего ему инновационного лидерства, ибо оно ему очевидно по плечу.
Задача Андрея была по сути запросом на решение дилеммы Пушкинских Моцарта и Сальери, то бишь на Science Art гармонизацию алгебры и гармонии инноваций. Решать ее и вправду надо, отталкиваясь от осознанного служения биосфере гением Моцарта, а не от гораздо более сложной проработки Сальери, ослепленного завистью и ориентированного на деньги и славу, а не «музыку инноваций». Тогда мы с Андреем оторвались по полной и нашли некое устроившее его решение по взаимодействию с партнером, который не обладал такой же степенью гениальности в плане генерации идей и потому затруднялся с адаптацией потока идей Андрея в бизнесе. Насколько я поняла, этот партнер был как раз с доминантой социального Сальери, но с талантом организатора и управленца регулярными процессами. Обычно такая пара со-основателей в инновационном бизнесе наиболее эффективна. Но у Хусида и у самого отличные навыки коммуникации, так что запустить его «социализатора» на следующий уровень мне было несложно — клиент был готов.
И на следующий день я и группа пошли в «Красный Октябрь» на какой-то инновационный форум. Там был, в частности, Степан Пачиков, известный visionary компьютерного рынка, давно и успешно ведущий в США свои бизнесы и инвестирующий в чужие. Степан был когда-то одной из самых влиятельных персон в российском софтверном бизнесе за 1994 год и вошел в число двадцати авторов USAToday, чья статья вошла в так называемый «номер тысячелетия», посвященный главным достижениям XX века. В
После этого пресытившийся мировыми инновациями Степан Пачиков поднялся куда-то идти по своим делам и в этот момент к нему подлетел Андрей Хусид с планшетом, на котором была демо-версия его новой программы. Степан встал, снесенный энергией «бизнес-Моцарта», и позволил себе показать продукт в течение минут трех. В конце этих минут у Степана «поднялась Кундалини»: он сиял, тыкал руками в планшет и что-то кричал Хусиду, а тот радостно вопил ему в ответ. Потому что таланту все может наскучить, кроме другого таланта.
После этого эпизода я спросила: «Андрюша, когда ты едешь в Силиконовую долину?» «Где родился, там и сгодился», — сказал Андрюша и поехал с Форума назад в свою провинцию, где у него было несколько бизнесов и большие планы по развитию региона. То есть у него были уже связи и планы в Москве, но жить он собирался дома. За что я его очень зауважала. Потому что музы действительно тусуются не там, где людно и дорого, а там, где им захочется. Поэтому творческому человеку надо находиться не в тесном инкубаторе, а в экосистеме, которая его питает. И включает природу и друзей, идеи и технологии, соратников и клиентов, Интернет и прочие средства связи, и много всего другого, что может понадобиться для реализации малопредсказуемых инновационных бизнес-идей. А поскольку в России под развитием экосистем понимают укрупнение путем поглощения , то когда я стала искать Андрея в Сети при написании в 2017 году проекта про креативный глобально консервативный переход России от истребителей к навигаторам, то нашла его уже в Сан-Франциско. Вместе с бизнесом, конечно.
Государство и инновации: игра на вылет
Сальери:
Что пользы в нем? Как некий херувим,
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
(А.С. Пушкин, «Моцарт и Сальери»)
Россия упустила основателя сервиса для совместной работы над идеями, в котором в 2017 г. было зарегистрировано более 1 млн пользователей со всего мира, а среди клиентов числились Google, eBay, Twitter, MagicLeap, Unity, PwC, Accenture, McKinsey, Deloitte, GE, HPE, IBM и Intel. Сам Андрей был победителем International Young Design Entrepreneur Award 2011 и Creative Business Cup 2013. Он вошел в список «звезд» 30 Under 30 международного мультимедийного проекта Russia Beyond the Headlines «Российской газеты», который активно развивается на 17 языках в 30 странах мира. При этом Хусид — не эгоистичный гений: живя в родной Перми, он с командой единомышленников создал Бизнес-инкубатор в НИУ ВШЭ-Пермь, где студенты и начинающие предприниматели получили возможность прорабатывать свои проекты, привлекая экспертизу лучших отраслевых специалистов, а сейчас предоставляет тысячам университетов и школ мира возможность пользоваться сервисом RealTimeBoard бесплатно.
Социальная ответственность у проекта командного креатива Хусида идет в балансе с бизнес-экспансией: в 2018 г. его онлайн-платформа для совместной работы в команде привлекла 25 млн долл. и переименовалась в Miro. С тех пор компания вдохновляет команды всего мира на создание больших проектов под крылом известного художника Миро, говоря: «Его работа была иконоборческой, а его абстрактный стиль совпадает с тем, как команды используют нашу платформу: каждая доска представляет собой уникальный холст, а идеи блестяще выражаются с помощью разных цветов и формы».
Пандемия сказалась на Miro прекрасно: в апреле 2020 года компания получила на развитие еще 50 млн долл. в рамках серии B под руководством ICONIQ Capital, частной инвестиционной компании, инвестирующей в лидеров отрасли, таких как Gitlab, Intercom, Datadog, Snowflake и Adyen... Продукт эпохи глобальных коллабораций, Miro построил платформу для современной работы, позволяющую совместно размещенным, распределенным и удаленным командам общаться и сотрудничать в разных форматах, инструментах, каналах и часовых поясах. Без ограничений физического местоположения, места для встреч и размеров экрана. Разные люди и команды в компаниях мира говорят на разных «языках», а Miro создает им пространство для общего понимания.
Сейчас Miro — умный, прибыльный и быстрорастущий бизнес. В апреле 2020 года у него было более 5 млн пользователей и 20 тыс. платящих клиентов, 80% из которых — в списке Fortune-100. В ноябре Miro заявляет на своем сайте уже 9+ млн пользователей. Список его клиентов начинается с Dell, Cisco, Salesforce, PwC, Netflix, Spotify, Twitter и тысяч менее известных компаний, использующих Miro для сотен тысяч своих сотрудников. У Miro есть офисы в Сан-Франциско, Амстердаме, Лос-Анджелесе, Остине и Перми. «Наша цель — и всегда была — позволять командам сотрудничать и творить так, как будто они в одной комнате, независимо от местонахождения», — говорит Андрей Хусид, CEO Miro. У этой компании нет PR-менеджера, потому что все — настоящее 😊.
Зато Forbes помещает Miro на
Владимир Вернадский и мы на страже 7% Miro’вого креатива
В 1993 году я поехала на летние курсы LSE в Питер. На экзамене по микроэкономике что-то там новое посчитала на нервной почве. Забыла стандартный ответ и подумала, как бы люди себя повели в предложенной экономической ситуации. Получила оценку «С», удовлетворительно. А я-то знаю, что гениально. Пошла к лектору, прижала его к стене, он вник и сказал: круто — давай, Лондон, учеба, 20 тыс. зеленых в месяц и весь мир твой. А я... люблю детей учить делать компьютерные мультики. Задумалась. А тут глава школы (и тогдашний консультант Ельцина, говорят), прямо на лекции построил макропрогноз для России, заменяя функцию логарифм на функцию y=x+1. То бишь реально тихонечко должно все улучшаться, а он обещает линейный взлет. Кто помнит школьную математику, догадается, сколь быстро госинвестиции под этот расчет должны вести к кризису — я тогда на колене посчитала, что за 5 лет нам конец и в Лондон с LSE в 1992 не поехала. А кто помнит историю, знает, что кризис у нас случился в 1998 году. Нет, конечно, это не из-за LSE произошло, это от всего в целом.
(Наталья Гарбер, из новеллы «Привет, гении!»)
В
И теперь это рыжее нравственное глобальное инновационное великолепие принадлежит США. А это значит, что система поддержки инноваторов и инновационных проектов в России абсолютно не эффективна, потому что не дает возможности развиваться здесь даже самым гениальным и коммуникабельным, социальным и очевидно успешным, преданным стране и заинтересованным в сотрудничестве инноваторам. Проще говоря, Андрей Хусид — «российский Стив Джобс», и именно на его примере надо разрабатывать модель сопровождения инноваций и следующую из нее стратегическую концепцию развития «Сколково» и прочих инновационных центров.
Вопрос в том, как это сделать правильно. Моя идея состоит в том, что инноваторам нужны сердечная, быстрая и эффективная отзывчивость в отношении их желания реализовать свои идеи и изменить мир — и гибкое, техничное (онлайн и офлайн) «облако возможностей» для реализации их идей на базе сервиса для совместной работы над идеями Miro. И настоящим инноваторам с мотивацией пятого, действительно креативного, уровня Маслоу совершенно не нужен тяжеловесный комплект «особых экономических условий» теперешнего «Сколково», «социальные» инвестиции РВК или дезорганизованная программа КЛИК. Все это попытка «бизнес-Сальери» сделать себе фору в отношении конкурентной среды: растлевающий объем инвестиций, тотальная опека дорогостоящих специалистов, «большой брат КЛИК». И предел мечтаний — резидент «Сколково»: постоянное совместное проживание с 50 тысячами других генераторов идей, которые все вместе просто сойдут с ума от такой концентрации творческих личностей.
А все потому, что, как объясняли мне когда-то французские коллеги, вместе с которым мы вели творческий бизнес-тренинг по «Out of box thinking» под эгидой «Ведомостей» в 2003 году, чистого креатива в компании должно быть 7%, а остальные 93% должны работать на то, чтобы этот креатив воплотить в жизнь. Это не значит, что в инновационных компаниях 7% творческих людей, а остальные рутинеры. Вовсе нет. Просто чтобы бизнес процветал, в команде нужны люди всех уровней пирамиды Маслоу, достигшие в своем развитии 5, а лучше 6 уровня мотивации. Так Уолт Дисней в своей предельно творческой компании давал премию даже уборщице, если она генерировала ценную идею для мультфильма. Уверена, у него были очень профессиональные и креативные уборщицы, которые делали свое дело 1 уровня Маслоу на все 100% духовной мотивации.
И Дисней был глубоко прав, включая в свою экосистему уборщиц. Дело в том, что гениям вовсе не полезно жить и работать исключительно с гениями, это приводит к коллапсу, в котором все производят идеи и никто не хочет делать все остальные дела, необходимые для развития жизни инновационных проектов. Поэтому гении более прочих нуждаются в инклюзивном образовании, развитии и сотворчестве с людьми других уровней мотивации по Маслоу, другого склада характера и интересов к другим сторонам жизни, дополняющим взрывной мир гениев до полноты возможностей Вселенной.
Я училась с гениями, в том числе с самыми сложными из них — с математическими — и знаю, что им надо вовсе не денег, руководства, связей, или тем более стратегических указаний, чем заняться. Они погружены в собственные креативные процессы, малодоступные остальным. И мы можем только с мудростью и любовью вникать в природу их таланта, чтобы правильно предоставлять им достойные задачи и инструменты социального развития. Тогда мы действительно поможем им в воплощении их гения в деловой и общественной реальности, как мудрые и любящие мать и отец заботятся о самореализации ребенка или как биосфера печется о человечестве.
На базе этого видения я думала, как позаботиться о совокупном национальном таланте на уровне всей России, с 2012 года, когда взяла интервью у гуру и автора идеи национальных брендов Саймона Анхольта, который тогда консультировал 54 президента в своей карьере. Он сказал мне, что ядром бренда России должно стать решение ее самой большой проблемы — а проблема эта в том, что мир считает нас коммунистической обузой Планеты. А значит, построение нового типа демократии и должно стать нашим главным подарком себе и другим странам. Звучало все это невероятно, но Анхольт говорил как практик нацбрендинга и был так убедителен, и я захотела, чтобы у моей страны эта задача получилась. Решение пришло быстро — нужна технология биосфероцентричных* командных решений: надо междисциплинарные группы гениев научить разрабатывать решения на благо всех живых существ и биосферы с использованием высоких технологий, вплоть до квантовых. Потому что, если не позаботиться о Планете, человечеству вообще не понадобятся никакие бренды. Нам просто негде, незачем и не с кем будет жить на Земле.
Но поскольку Россия так удачно породила «российского Стива Джобса» с сервисом для командной разработки идей Miro, то мы можем одновременно и довести до ума модель нового российского бренда, и грамотно сформировать новую модель российских инноваций. И сделать это можем хоть все вместе — платформа Андрея Хусида потянет 😊. И будут у нас такие невозможные глицинии, какие я нарисовала пандемическим летом 2020 (см. рис.).
* По Вернадскому, как это суммировано под условия 20 века в моей книге «Секреты Царевны-Лягушки. Биосферная терапия для человека и человечества».
Источник: Наталья Гарбер, эксперт по творческим решениям в бизнесе с 30-летним стажем