22 июня 2021 г.
Термин «гиперавтоматизация», введенный аналитиками Gartner, предполагает весьма привлекательную вещь — сквозную автоматизацию процессов с минимальным вмешательством человека.
Воображение тут же начинает рисовать картинки с беспилотными автомобилями и кухонными роботами, сноровисто готовящими семейный обед. Однако до такой степени автоматизации цифровому миру пока еще далеко. Корпоративный мир решает более «земные» задачи нового поколения информационных систем масштаба предприятия, впрочем, не менее захватывающие, с точки зрения ИТ. Начиная с того, что требуется серьезно пересмотреть ИТ-стратегию организации, поскольку задачи сквозной цифровизации бизнеса требуют коррекции бизнес-моделей, а значит, и соответствующего ИТ-фундамента. И это одна новость. Она может кого-то расстроить: еще одна «революция» предстоит! Но есть и вторая новость: логика этой «революции» понятным образом переводится на бизнес-язык в терминах процессов, персонала, ИТ-ресурсов. Более того, есть конкретные рекомендации бизнес-консультантов о том, каким образом подходить к реализации в компании идеи гиперавтоматизации.
Цифровизация бизнеса требует смены ИТ-стратегии
Цифровизация бизнеса — это не простой линейный процесс, в ходе которого только наращивается количество внедренных на предприятии информационных систем. Поскольку процессы цифровизации охватывают взаимодействие людей, компаний, различных оцифрованных устройств и прочих объектов, главный вопрос цифрового бизнеса — это вопрос выбора адекватных бизнес-моделей и методов их реализации.
«Лидерам компаний необходимо всегда помнить об основной цели любого бизнеса — прибыли. И далее все идеи и задачи рассматривать только через призму этой цели, — говорит Наталья Роменская, независимый консультант по цифровой трансформации бизнеса. — Не нужно ставить целью сокращение персонала любой ценой, если в результате стоимость автоматизации ручного труда будет в разы больше, чем зарплата этих людей».
Нередко компании руководствуются показателями окупаемости технологий за три года. Но Наталья Роменская уверена: «В случае гиперавтоматизации окупаемость должна происходить значительно быстрее — за год, максимум, два. Это связано с тем, что процессы быстро меняются, условия и потребности клиентов — тоже. Некоторые процессы перестают существовать до того, как закончится внедрение какой-либо новой системы, призванной этот процесс выполнять. С такими случаями я не раз встречалась на практике».
С этой точки зрения, переход на уровень гиперавтоматизации подразумевает смену ИТ-стратегии. Пожалуй, одним из наиболее заметных сдвигов в этой части следует считать изменение роли и места ERP-системы — традиционного центрального элемента информатизации бизнеса. Центральная роль ERP-системы в масштабе предприятия в предыдущие годы была связана, в первую очередь, с операционной эффективностью бизнеса, централизацией и стандартизацией, что приносило непосредственный эффект в виде сокращения затрат и повышения управляемости бизнеса.
Однако тотальная цифровизация приносит с собой новые потребности в скорости обновления: данных, продуктов, процессов, и на передний план выходит необходимость гибкого управления изменениями. Иными словами, на смену классическим монолитным системам масштаба предприятия, трудоемким и дорогим в создании, поддержке и развитии, приходят слабосвязанные системы управления ресурсами предприятия: гибкие, легко масштабируемые и наращиваемые. Вместо жесткой структуры «тяжелой» и монолитной ERP — слабо связанная экосистема ИТ-решений масштаба предприятия.
«ИТ-системы ближайшего будущего будут включать как пакетные решения для отдельной области бизнеса или дочерней компании, так и отдельные прикладные решения. ИТ-экосистема будет собираться путем сочетания облачных и локальных решений в зависимости от стратегии компании», — говорится в совместном исследовании Ассоциации BPM-профессионалов России (ABPMP) и компании Comindware «Цифровой бизнес: Обзор глобальных трендов ИТ-стратегии и рекомендации экспертов цифровой трансформации», опубликованном в 2019 г. (рис. 1).
Искусство управления в слабосвязанной корпоративной ИТ-среде
Смена базовой архитектуры неминуемо влечет изменение концепции управления. Кто и каким образом будет управлять новой конструкцией?
Некоторое время назад, прогнозируя системные сдвиги, аналитики Gartner предложили для этих целей концепцию двухскоростных ИТ. Она предполагает, образно говоря, разделение корпоративных ИТ на два мира: малоизменяемых и активно изменяющихся систем. Учетное ядро ERP-системы, меняющееся только под воздействием, главным образом, регуляторных корректив, остается центром «неизменного» мира, обеспечивая надежное функционирование отлаженных бизнес-процессов и контроль за операционными расходами. А все опыты с применением инновационных технологий для роста бизнеса уходят в параллельный мир динамической нестабильности. Однако мир цифрового бизнеса на крейсерской скорости миновал двухскоростной полустанок и двигается к новой концептуальной цели.
Гиперавтоматизация, предполагающая цифровизацию сквозных сложных бизнес-процессов, требует поставить во главу угла автоматизацию не бизнес-задач (как в случае классических систем масштаба предприятия), но процессов, учитывающих все взаимосвязи между участниками процессов (людьми и цифровыми объектами), необходимыми данными и средствами их обработки. Фактически речь идет о реализации некоторой гиперинтеграции. А ее основой являются корпоративные данные.
В основу искусства управления в слабосвязанной ИТ-среде должны быть положены данные. Причем современные приоритеты выглядят так: не данные для обслуживания той или иной ИТ-системы, а данные, которые помогают в автоматическом режиме поддерживать бизнес-процессы клиентов с помощью удобного набора программных систем.
«Процессы первичны, а ИТ-система вторична и служит повышению эффективности процесса и/или сбору и обработке данных. Даже если речь идет о контроле себестоимости продукции», — подчеркивает Михаил Ермолаев, член ABPMP, управляющий партнер компании «GAB — group of outsourcing companies». Это очень важно, поскольку гарантирует, что сотрудники (а также вся компания в целом) не станут «рабами ИТ-систем» и заложниками кем-то придуманных неудобных и неэффективных бизнес-процессов.
Итак, гиперавтоматизация, судя по всему, совершает настоящую революцию в корпоративной ИТ-архитектуре. Как эти новые подходы реализовать на практике?
Три источника гиперавтоматизации
Размышляя об эффективном практическом воплощении гиперавтоматизации, Ринат Гимранов, начальник управления информационных технологий ПАО «Сургутнефтегаз», приводит аналогию: «Программный робот является внешним инструментом относительно платформы, в которой исполняется действие. В этом смысле его можно уподобить железному роботу, которого посадили за руль автомобиля».
Понятно, что простая замена человека на робота в кабине автомобиля (или в корпоративной системе) не дает существенных результатов в масштабе бизнеса в целом. «Значительно больших результатов можно достичь, если вообще избавиться от кабины управления и руля, и реализовать такую систему, в которой робот является составной частью автомобиля, — замечает эксперт. — То же самое справедливо и в случае программного робота. Самый эффективный механизм RPA — это тот, который сращен с элементами всей большой ИТ-системы».
Всепроникающая гиперинтеграция? Полномасштабно решить эту задачу не позволит даже популярная сегодня микросервисная архитектура, несмотря на то, что она действительно позволяет избавиться в ИТ-архитектуре от монолитных приложений и обеспечивает высокий уровень масштабирования ИТ-сервисов. Здесь более подходит концепция программной экосистемы, функционирующей на базе единой платформы. Это позволяет решить существенную часть вопросов с интеграцией программных модулей и данных внутри экосистемы, а также гибко масштабировать и расширять палитру функциональных возможностей всего программного комплекса.
Второй ключевой элемент гиперинтеграции — технологии RPA, а точнее, IPA (Intelligence Process Automation), то есть технологии интеллектуальной автоматизации процессов. IPA включают различные элементы интеллектуальной обработки данных. Наталья Роменская приводит пример умной автоматизации, осуществленной в страховой компании: чтобы предоставить клиенту сервис, там был создан механизм IPA, который использовал данные из 13 систем, включая анализ неструктурированных текстов (NLP), поиск решения на базе полученных данных с использованием машинного обучения, а также чат-боты для коммуникаций с клиентами. На уровне IPA также появляются решения интеллектуального анализа процессов (Process Mining).
Таким образом, автоматизация умных процессов позволяет составлять цепочки из программных модулей, которые запускаются в работу в конкретных точках бизнес-процессов.
Третий базовый элемент гиперинтеграции — люди, работающие на своих рабочих местах в рамках определенных рабочих процессов. Это может показаться парадоксальным: в эпоху усиливающейся тотальной цифровизации возрастает роль человеческого фактора? Но это только на первый взгляд. Вспомните, как много сегодня говорят о проблемах совместной работы бизнес-сотрудников, бизнес-аналитиков, ИТ-специалистов. Растущая популярность идеи Low-code подпитывается именно этими ожиданиями: ИТ-комплексами смогут управлять сами бизнес-пользователи без привлечения профессионалов из ИТ-департамента.
Таким образом, цифровая трансформация, по мнению Натальи Роменской, держится на «трех китах»: изменение культуры, диджитализация и изменение подхода к проектной деятельности, а также изменение инфраструктуры. Причем при отсутствии любого из этих трех компонентов цифровая трансформация не случится. Без внедрения ИТ-платформ, облачных решений не получится эффективно использовать все возможности гиперавтоматизации. Без изменения самого процесса внедрения (бюрократизация, отсутствие итеративного подхода, нулевой риск-аппетит) сами внедрения не произойдут. «Все изменения и модернизации должны происходить одновременно, а не последовательно, — подчеркивает эксперт. — Новая архитектура должна учитывать текущие и запланированные внедрения. Методологические нововведения должны быть не плодом фантазии даже самого образованного методолога, а отражать реальные этапы и правила внедрения технологий. Поэтому необходимо одновременно запускать процессы, и делать так, чтобы все участники постоянно коммуницировали друг с другом и находились в одном информационном поле».
Дворцовый переворот
Получается, что в центре всей корпоративной ИТ-архитектуры оказывается вовсе не ERP, как мы поняли раньше, а система управления бизнес-процессами. Точнее, такая система BPM, которая реализована в виде единой платформы для автоматизации бизнес-процессов. Еще точнее, такая платформа для автоматизации бизнес-процессов, которая поддерживает Low-code инструментарий.
Тогда она может взять на себя сквозную автоматизацию базовых информационных процессов компании, включая учетную систему. А встроенные интеграционные возможности Low-code платформы обеспечат интеграцию с приложениями, как на уровне потоков данных и API, так и на уровне пользовательских интерфейсов. Выбирая те или иные варианты интеграции ИТ-систем, можно получать различные полезные результаты.
Например, сочетание BPM+RPA позволяет достичь быстро и достаточно недорого реальных плодов автоматизации бизнеса, в которых сочетаются краткосрочный и долгосрочный эффект. BPM+IPA помогает автоматизировать принятие решений, реализуя предсказательный сервис. BPM+NLP — это реализация голосового управления, способного учитывать контекст ситуации. BPM+Process Mining (PM) — возможность автоматизированной оптимизации процессов на основе объективно установленных фактов.
Более сложные варианты интеграций дают возможность реализовать более сложные сценарии процессов. Например, PM +BPM +RPA обеспечивает адресную автоматизацию и реакцию на события. IoT+AI +BPM реализует идею умной автоматизации на периферийных устройствах. А в случае Enterprise Architecture+ PM +RPA речь идет о постепенной трансформации унаследованных систем.
Очевидно, что весь комплекс гиперинтеграции должен опираться на единое пространство данных, в котором действуют различные прикладные системы, в том числе, порождая новые данные. В этом же пространстве размещается единый для всей компании комплект НСИ (нормативно-справочной информации), а также разнообразные метаданные и классификаторы корпоративной информации.
Данные, которые подходят всем
Сделать данные независимыми от программ, их порождающих и использующих, — давняя мечта разработчиков ИТ-систем. Сегодня это возможно. Однако для этого необходимо, чтобы поумнели системы не только управления бизнес-процессами, но и корпоративными данными. «Умные» данные — это знания, то есть математическое описание элементов реального мира, включающее не только «имя» той или иной сущности, но и связи между ними. Соответствующий математический формализм, называемый онтологией, давно применяется в специализированных системах логического искусственного интеллекта, например, классических экспертных системах.
Будучи перенесенным в мир корпоративных баз данных, этот формализм позволяет создавать онтологические модели как корпоративных данных/знаний, так и бизнес-процессов, причем в единой унифицированной форме, пригодной для использования самыми разными прикладными системами. Более того, на одном семантическом языке онтологических моделей могут «общаться» не только различные программные системы, но специалисты ИТ с бизнес-пользователями. Точнее, «айтишники» во многих случаях оказываются просто не нужны: бизнес-пользователи, работающие с системой, поддерживающей онтологические модели процессов и Low-code разработку, во многих случаях вообще не нуждаются в посредничестве ИТ-персонала.
Характерно, что Единая информационная платформа Национальной системы управления данными (ФГИС «ЕИП НСУД») создается сегодня на основе подобного принципа: разнообразные данные государственных систем способны объединяться для различных целей обработки в определенные наборы данных в соответствии с задаваемыми логическими моделями. А управление этими процессами осуществляется на самом верхнем уровне с помощью семантической концептуальной модели. Основной элемент модели — конкретные понятия, с которыми связаны их свойства, связи и отношения друг с другом.
Вывод прост: гиперавтоматизация — это красивая цель, к которой стоит идти. Путь к ней — это путь реальной цифровой трансформации бизнеса, которая имеет целью повышение его эффективности. Это системная задача, для которой каждая компания формулирует свою задачу и ищет пути ее решения. «Волшебной таблетки» для гиперавтоматизации нет. Но Анатолий Белайчук, президент ABPMP Russia, BPM—евангелист компании Comindware, дает три практических совета:
- Помните, что потенциал одной технологии быстро исчерпывается. Потенциал синергии намного больше. Ищите новые возможности для бизнеса в синергии и интеграции различных технологий.
- Бизнесу не нужны ряды узких специалистов: по RPA, AI, BPM и т. д. Ищите таких специалистов, которые умеют предложить оптимальное средство для конкретной задачи.
- Если у вас есть центр компетенций по RPA, BPM, AI и т. д., перепрофилируйте его в центр оптимизации и автоматизации бизнеса. Занимайтесь гиперавтоматизацией в интересах бизнеса, а не внедрением отдельных прикладных платформ.
Итак, идея гиперавтоматизации вполне осуществима. Она требует некоторых понятных изменений в двух измерениях. Во-первых, в части организации ИТ-штата и взаимодействий с бизнесом. Во-вторых, в части модернизации информационных систем. Это направление лежит в сфере ответственности ИТ-отдела, и соответствующие изменения являются составной частью обычной программы развития корпоративных ИТ. Таким образом, «революция» вполне может произойти незаметно в русле программы развития цифрового бизнеса.
Источник: Антон Ермаков, руководитель группы цифровых инициатив компании Comindware