Компания «Форт Диалог» из Набережных Челнов — одна из крупнейших и старейших на ИТ-рынке Республики Татарстан. Уже более 10 лет (фирма создана в 1999 г.) эта многопрофильная компания успешно работает не только на территории Татарстана, но и в других частях Поволжья. О том, как сегодня развивается ИТ-рынок в регионе, каковы его перспективы, о проникновении московских фирм в корпоративный сегмент рынка и об изменениях, происходящих в «Форт Диалоге», генеральный директор компании Владимир Нитенко беседует с главным редактором CRN/RE Александром Плитманом.
CRN/RE: Как меняется, по вашему мнению, ИТ-рынок региона?
Владимир Нитенко: Рынок стал жестче. Судя по состоянию бизнеса и настроениям наших заказчиков, период послекризисного восстановления закончился, и сейчас мы вернулись примерно к ситуации 1997 г. Ужесточается конкуренция и борьба за клиента, на предприятиях заметны усилия по снижению издержек. Если говорить об отдельных секторах и сегментах, то заметен рост розничного рынка, это одно из следствий роста доходов населения, о котором говорит статистика. Несколько сложнее обстоит дело на корпоративном рынке. Был такой период, 1999—2000 гг., когда со стороны предприятий резко вырос спрос на информационные системы — САПР, управленческие и т. д. Он и сейчас остается высоким, но стал более зрелым: если раньше было много предприятий, которые просто интересовались ИС, то сейчас запросы более осмысленные и серьезные. Особенность последнего времени — острая нехватка кадров, борьба за которые обострилась. Отчетливо наметился отток кадров из регионов в Москву, а оттуда, видимо, дальше...
CRN/RE: А компания «Форт Диалог» много людей потеряла?
В.Н.: За последний год от нас ушли три человека. Казалось бы, немного, но это специалисты по ERP-системам, а их мало и воспитывать их долго и дорого.
CRN/RE: По мнению ряда участников ИТ-рынка, сейчас на нем наблюдается определенная стабилизация, «резких движений» почти нет. Вы согласны?
В.Н.: Да, вполне. По сути я сказал то же самое. Период быстрого роста закончился, спрос даже несколько снизился. Работая в основном с промышленными предприятиями, мы чувствуем: начиная с III—IV квартала 2001 г. инвестиции там снижались, и только сейчас (летом 2002 г. — Ред.) восстанавливаются. Ожидать каких-либо всплесков на ИТ-рынке можно лишь тогда, когда повысится инвестиционная активность.
CRN/RE: А есть предчувствие, что она повысится?
В.Н.: Когда читаешь газеты, предчувствие есть. Когда смотришь на своих заказчиков, то видишь лишь отдельные точки роста...
CRN/RE: И больше их не становится?
В.Н.: Существенно нет. Среди таких точек роста я бы выделил Чебоксарский завод «Элара», входящий в объединение «Технокомплекс» и выпускающий авионику. Он очень быстро растет... Но других ярких примеров я не вижу. Находящиеся в зоне нашего действия нефтяные компании — «Башнефть» и «Татнефть» — сейчас в стадии реструктуризации и сосредоточились на снижении издержек. КАМАЗ — в стадии перманентной реорганизации... Инвесторов ищут многие, но нашли немногие. Доступ к кредитным ресурсам у предприятий есть, но они пользуются ими для тактических, а не стратегических целей.
CRN/RE: А инвестиции в местные ИТ-компании есть? Или хотя бы ожидания?
В.Н.: Если говорить о внешних инвестициях, будь то отечественные или иностранные, то я о них не знаю. Да они и не ожидаются, судя по имеющейся информации. Развитие идет за счет внутренних средств — из прибыли и банковских кредитов.
CRN/RE: Оценивая изменения, происходящие на ИТ-рынке в вашем регионе, можно ли говорить о сближении уровней развития рынка в Москве и Поволжье?
В.Н.: Трудно найти какой-то объективный измеритель этих изменений. Наверное, одним из измерителей может быть экспансия московских компаний: если она в регионе заметна, то, вероятно, уровни развития ИТ-рынка сближаются. В той части Приволжского федерального округа, в которой мы работаем, экспансия московских фирм заметна только в Самарской области, по крайней мере на розничном рынке. Хотя с точки зрения объема рынка и покупательной способности населения достаточно привлекательны Башкортостан и Татарстан. Но в отношении к этим республикам есть определенные нюансы, скорее иррациональные: некоторые считают эти рынки более закрытыми, чем другие, хотя реально сейчас это уже не так. Главное, чтобы местные ИТ-компании нормально обслуживали местные предприятия и удовлетворяли их потребности, и, например, в Татарстане этот баланс в основном соблюдается. Я считаю, что увеличение числа проектов по созданию корпоративных ИС стимулирует экспансию московских фирм и они приходят, поскольку местные фирмы крупными проектами практически не занимаются. Так, в Татарстане есть всего три фирмы, обладающие достаточным для этого потенциалом: ICL-КПО ВС, «Форт Диалог» и, наверное, «Абак». Поэтому остается ниша, в которую и устремляются москвичи.
Но есть и обратное явление: рост числа заказов, получаемых в регионах от московских фирм, например на создание Web-сайтов. Формируется внутренний рынок услуг в области программирования — по аналогии с мировым рынком оффшорного программирования. Главная причина понятна: наличие более дешевой и достаточно квалифицированной рабочей силы.
CRN/RE: Каких ИТ-компаний больше на корпоративном рынке Татарстана: московских или местных?
В.Н.: Местных, конечно, больше, за исключением сегмента корпоративных ИС. Но проектов такого рода лишь несколько, в пределах 10. Мы работаем на КАМАЗе, внедряем Вааn; вся «нефтянка» сделала ставку на SAP R/3, и там работают либо московские системные интеграторы, либо сама SAP. В то же время эти проекты находятся в разных стадиях, с разными объемами финансирования. Проект создания корпоративной ИС может считаться ведущим, но, скажем, в «Татнефти» на него приходится всего 30% общего ИТ-бюджета, а не менее 50% осваивают местные компании.
CRN/RE: А рынок СМБ?
В.Н.: Этот рынок местные компании держат практически на 100%. И московская фирма на нем может работать только через свое представительство. В зоне действия «Форт Диалога» я знаю только один пример: офисы компании «АйТи» в Казани и Уфе. Эта компания ведет один из проектов на заводе «Элара», а по остальным мы конкурируем.
Нет практически ни одного крупного проекта, в котором мы не конкурировали бы в том числе и с московскими фирмами. Я считаю, что утверждения о существенном различии в уровне квалификации кадров в столице и регионах не более, чем миф. Да, в некоторых областях, например в телекоммуникациях, в рознице это заметно. Но в области САПР и корпоративных ИС разрыв не столь велик. Ведь знания несимметричны: в Москве больше людей, которые идут от теории; в регионах есть много специалистов, знающих практику. Таким образом, сопоставляя наши недостатки и достоинства, клиент может выбирать.
CRN/RE: В Татарстане довольно много средних по размерам госпредприятий. Как они решают проблемы информатизации? По-прежнему опираются на собственные отделы ИТ или «карманные» фирмы?
В.Н.: По-разному. Большинство госпредприятий, в основном это оборонка, до сих пор находятся в состоянии стагнации и «советское» настроение — вот кто-нибудь придет и даст денег — у них до сих пор еще не выветрилось. Отделы информатизации есть у всех, и это не зависит от формы собственности. Но на частных предприятиях, на тех, которые растут и имеют планы развития, уже научились четко разделять, что выгоднее делать самим, а что надо отдавать на сторону. На госпредприятиях эти процессы еще не прошли, как правило, там есть отдел, который выполняет функции заказчика и сопровождает то, что есть. «Карманные» фирмы существуют практически везде, но реально они могут выполнять лишь ограниченный круг задач — они их и выполняют.
Например, быстро «прокачать» деньги и сделать какую-то простую закупку, а вот для модернизации локальной сети на предприятии ее уже не привлекают, потому что она на это не способна. Зная ситуацию на многих предприятиях республики, могу сказать: в последнее время роль «карманных» фирм резко падает... Сейчас уровень задач в сфере ИТ на предприятиях повышается, поэтому число таких фирм будет уменьшаться.
К тому же тендерная форма распределения заказов часто их отсекает.
CRN/RE: Примерно три года назад наша газета подробно рассказывала* о компании «Форт Диалог». Что нового и важного происходит в компании в последнее время?
В.Н.: Сейчас мы занимаемся выстраиванием новой организации бизнеса. Изменился рынок, и поэтому мы переходим от венчурной формы работы, при которой каждый наш региональный филиал в значительной степени самостоятельно определял, как вести свой бизнес, к внедрению общей технологии бизнеса. При этом мы рассчитываем, во-первых, на синергетический эффект, во-вторых, на снижение издержек и повышение объемов продаж. Сейчас в компании прописаны — и выполняются — общие для всех процедуры ведения бизнеса, подходы к набору и стимулированию специалистов. Заработали отдельные элементы корпоративной ИС, которой раньше не было.
CRN/RE: Несколько лет назад вы ставили задачу — довести долю услуг в обороте компании до 50%. Удалось ли ее выполнить?
В.Н.: Когда мы с вами разговаривали, она составляла 35—37%. По результатам I квартала 2002 г. доля услуг достигла 52%. Так что хотя и с некоторым опозданием, но выполнили.
CRN/RE: Вы планируете ее и далее наращивать?
В.Н.: Да, по нашему плану стратегического развития мы намерены в 2004 г. довести ее до 75%. Маржа на продаже оборудования падает, хотя в последнее время темпы падения замедлились. А вот спрос на услуги растет. И это, наверное, одна из важнейших тенденций последнего времени — знания стало продавать легче.
* См. CRN/RE № 15/1999, с. 23, «Компьютерный форт в Набережных Челнах».