До 2020 г. аудитория читателей CRN/RE «делилась» не только по региональному, профессиональному, гендерному и возрастному признакам, но и по отношению к слову «дефицит». Что оно означает — знают все, но одни это просто знают, а другие помнят. И это очень разные знания. Долгое время первых было гораздо меньше, чем вторых. Медленно, но верно доля «не помнящих» постепенно росла и даже приблизилась к 30% от общего числа читателей. И этот естественный процесс так бы и продолжался, если бы не переломный 2020 г. Теперь все наши читатели могут сказать, что не только знают, что такое дефицит, но и прочувствовали его «на своей шкуре».
Дефицита ИТ-продукции в таких масштабах, как в 2020 г. на моей памяти (а это около 25 лет) не было никогда. Перезатоваривание — было, дефицит — нет. Но самое интересное, что именно дефицит стал основным сдерживающим фактором для роста ИТ-рынка в кризис. Кстати, «рост в кризис» — это тоже понятие, которое раньше на ИТ-пространстве не встречалось. ИТ-отрасль всегда повторяла (пусть и в других относительных масштабах) кривую падения ВВП страны. Всегда, но не в этот раз. На фоне падения многих «старых» отраслей, вектор относительно «молодого» ИТ-сегмента устремился резко вверх. И стремился туда до тех пор, пока не уперся в «потолок», а точнее — в дефицит. И пробить этот потолок он не смог ни весной, ни даже в конце года.
Ах, если бы в 2019 г. хоть в одной компании (дистрибьюторе, вендоре, реселлере) нашелся тот, кто предсказал «уход всего и вся на удалёнку» и уговорил свое руководство не «резать» планы в преддверие «непонятно чего в 2020», а наоборот, закупать (завозить, загружать склады партнеров), например, ноутбуками... Тогда бы цифры и роста рынка, и market share этой компании выглядели бы более впечатляющими.
Но, судя по всему, ни Нострадамус, ни Ванга не оставили потомкам предсказаний на тему роста в кризис. Практически все игроки рынка поступили так же, как и раньше в предкризисной ситуации — перестраховались. О том, что что-то обязательно случится, догадывались многие, остальные это просто чувствовали — кто чем. Но «ощущение», что что-то обязательно «прилетит», было у всех. Уж слишком много было «звоночков»: и перманентные войны и конфликты в разных частях света, и нежелание Великобритании жить в коммунальной Европе, и раздружившиеся Америка с Китаем, и много еще чего. Все чувствовали, все перестраховывались, и все столкнулись с тем, о чем так много говорится в последнее время: в современном быстроменяющемся мире старые паттерны не работают. Не работают потому, что «прилетает» совсем не то, что ожидаешь. Как в этот раз. Не боеголовка, не падение цены на нефть, не кризис в финансовой сфере и даже не мыльный пузырь доткомов. В этот раз «прилетела» какая-то невидимая «не пойми что», которая смогла засадить людей по домам, остановить предприятия, покалечить налаженные и выстраиваемые годами связи (не только логистические, но и межличностные) и резко увеличить спрос на ИТ-продукцию. Интересно, когда «та самая змея ела ту самую мышь», они хотя бы отдаленно представляли последствия этой трапезы? И если да, то дефицит на ИТ-рынке — это так и было задумано или просто «побочный эффект»?
Уж очень хороший момент был резко продать все и сразу — «все» в буквальном смысле слова. Я уже рассказывала, что неликвидный, залежавшийся товар ушел с полок не только в офлайн и онлайн магазинов, но и ломбардов, а на асфальте в нашем районе до сих пор обновляются надписи «Куплю ноутбук в любом состоянии». Но если бы дефицита не было, то все пользователи на волне «непонятно что будет, надо брать что есть», потратив деньги покупки, которые откладывали на потом, в 2020 г. закрыли свои «базовые потребности в ИТ. А значит, после такой распродажи рынок надолго мог бы уйти в состояние стагнации — у потенциальных покупателей не было бы ни средств, ни необходимости докупать что-то еще. А куда же тогда пристраивать новые модели тех же самых ноутбуков, на разработку которых уже потрачены ресурсы?
Но нехватка товара чувствовалась не только в сегменте ноутбуков. В качестве десктопов покупались не только самые простые «офисные», но и геймерские модели (не только для развлечения, но и как рабочие станции для инженеров, дизайнеров, пользователей AutoCAD и т. д.). Что же касается форм-факторов, то выросли и стандартные «тауэры», и компактные «настольники», и моноблоки. Не у всех дома есть отдельный рабочий кабинет, а три «тауэра» под одним рабочим столом в семье, где родители работают, а ребенок учится — это, как говорится too much. Образовался дефицит и на все, без чего настольный ПК — это всего лишь коробка с комплектующими (мониторы, мыши, клавиатуры, наушники. Пользовательское сетевое оборудование и персональные принтеры (о закате эры которых так долго твердили сторонники электронного документа оборота и управления офисной печатью), и даже телевизоры, которые покупались, как 2 в 1 (и развлечение, и замена монитора) тоже оказались в топе самых востребованных.
Да и корпоративный рынок не избежал встречи с дефицитом. Во-первых, все вышеперечисленное закупалось не только самими пользователями, отправленными работодателями по «домам», но и корпорациями, для которых было важно в кратчайшие сроки и хоть с каким-то соблюдением внутернних стандартов организовать сотрудникам удаленные места. Кроме того, на корпоративном рынке ощущалась нехватка оборудования для создания ЦОДов (все и всё, даже обсуждения в «курилке» — теперь в интернете, что привело к резкому росту трафика в облаке) и организации видеонаблюдения.
Единственные, чей рост было не остановить — ПО-ошники. Не знаю, что надо придумать, чтобы мы ощутили дефицит нолей и единиц и строчек кода... Самыми востребованными в период пандемии стали офисные программные продукты и системы информационной безопасности.
Не могу предсказать, насколько долго еще продлится ситуация с нехваткой чего-то где-то у кого-то, но зато точно могу сказать, что еще ближайшие лет