Экономика, называемая иногда "унылой наукой", предстает совершенно в ином свете, когда беседуешь с Лестером Тероу, одним из немногих экономистов, которые хорошо известны и за пределами профессиональных кругов.
Более 30 лет Тероу был профессором экономики в Массачусетском технологическом институте (MIT), в том числе занимал пост декана в Слоановской школе управления MIT. При бывшем президенте США Линдоне Джонсоне он работал в Президентском совете экономических советников, преподавал в Гарварде. Писатель и хороший оратор, Тероу — автор нескольких книг, выступает в качестве постоянного редактора и комментатора многих передовиц и программ новостей.
В последней книге "Построение состояния: Новые правила для индивидуумов, компаний и наций в условиях экономики, базирующейся на знаниях" ("Building Wealth: New Rules for Individuals, Companies and Nations in a Knowledge-Based Economy"), Тероу утверждает, что в современной мировой экономике основа богатства — знания, а не материальные ценности. Этот сдвиг, обусловленный в значительной степени быстрым техническим прогрессом, изменяет деловые, интеллектуальные, политические и социальные отношения.
Тероу говорит, что в центре этих изменений находится область высоких технологий. В интервью с Джоном Робертсом, директором по редакционным исследованиям CRN, Тероу излагает свои взгляды и дает прогнозы относительно ИТ-монополий, Билла Гейтса и Oracle, а также жизнеспособности Linux и других современных технологий. Кроме того, Тероу останавливается на президентских выборах, налогообложении Интернета, роли поставщиков решений и рынка ценных бумаг." Я видел рекламу, в которой утверждается, что Oracle поставляет 85% ПО для работающих в Интернете компаний из списка Fortune 500. Это звучит почти как: "Министерство юстиции, пора возбудить против нас дело".
"Linux, возможно, не сможет работать. Это открытая архитектура. ... ПО может быть совместимым только тогда, когда им владеет одна компания".
CRN: Вы заявили, что управление знаниями — "третья промышленная революция" и что этот тип экономики отличается от всех прежних. Поясните, пожалуйста.
Тероу: Возможно, наиболее яркий пример — Билл Гейтс. Раньше на вопрос "Кто самый богатый человек в мире?" обычно называли того, кто владеет природными ресурсами: землей, золотом, нефтью и т.д. У Гейтса нет ни земли, ни нефти; он на самом деле не владеет даже патентами. Гейтс занимается управлением процессом знаний, и, по крайней мере до вмешательства Министерства юстиции США, это делало его самым богатым, человеком в мире. Гейтс — реальный символ изменений, первый случай в мировой истории, когда человек стал богатым управляя знаниями, а не за счет обладания природными ресурсами.
CRN: Вы считаете, что Министерство юстиции было слишком агрессивным в преследовании Microsoft?
Тероу: Да. Конкуренция в отрасли будет расти не потому, что Microsoft потеряет монополию на операционные системы для ПК, а потому, что другие классы продуктов смогут в точности выполнять все то, что может делать ПК.
CRN: Если Microsoft разделится, то не повторится ли все, но в другой форме?
Тероу: Да. Кто-нибудь еще станет новой Microsoft, потому что и вы, и я по-прежнему предпочитаем использовать одну и ту же операционную систему.
Вот сейчас Oracle — первый кандидат на предъявление иска Министерством юстиции. Я видел рекламу, в которой утверждается, что Oracle поставляет 85% ПО для работающих в Интернете компаний из списка Fortune 500. Это звучит почти как: "Министерство юстиции, пора возбудить против нас дело". Я думаю, что после прецедента с Microsoft многие компании, получив такую долю рынка, могут автоматически стать кандидатами для нового антимонопольного процесса.
Министерству юстиции не остается другого выбора, кроме как начать преследование Oracle, потому что в противном случае это сделают частные лица. Мы склонны забывать, что в новых условиях использование одной системы — факт положительный, а не отрицательный.
CRN: Как вы полагаете, операционная система Linux будет успешной?
Тероу: Возможно, она не сможет работать. Это открытая архитектура. В нее все вносят изменения, а они не совместимы. Посмотрите на Unix. Сейчас существует 18 несовместимых версий, а начиналось все с одной системы открытой архитектуры. Единственный способ сохранить совместимость (ПО) — его принадлежность одной компании.
CRN: Еще одна актуальная проблема сегодняшнего дня — налогообложение и регулирование Интернета.
Тероу: В наше время, особенно учитывая возможности загрузки некоторых объектов (например, фильмов), не существует способов, позволяющих облагать налогом [Интернет]. Это просто физически невозможно сделать. И не имеет значения, какими намерениями при этом руководствуется правительство. Они не способны сделать это. То же самое происходит с правами на интеллектуальную собственность. Вы можете написать любые законы, но сможете ли вы обеспечить их соблюдение?"Способов, с помощью которых можно было бы облагать налогом Интернет, не существует. Это просто физически невозможно сделать. И не имеет значения, какими намерениями при этом руководствуется правительство".
CRN: Кто был бы лучшим президентом для отрасли высоких технологий, Буш или Гор? Или личность не имеет значения?
Тероу: Возможно, и не имеет значения, за исключением одного. Я думаю, реальную опасность может представлять значительное снижение налогов вновь избранным президентом (в случае избрания Буша вероятность этого выше).
CRN: Так что разница между кандидатами незначительна?
Тероу: Да. Я полагаю, что очень важно, какова будет антимонопольная политика в эпоху высоких технологий, когда имеются так называемые "естественные монополии". На самом деле их не нужно регулировать. Правительственные экономисты в процессе Microsoft установили интересный факт — ни один потребитель не пострадал от того, что цена системы низка и продолжает уменьшаться.
CRN: Что будет, по вашему мнению, самым большим технологическим прорывом в ближайшие несколько лет?
Тероу: Вы задаете не технический, а социологический вопрос. Дело в том, что люди захотят покупать. А это очень трудно определить заранее, поэтому компании пытаются заниматься сразу многими направлениями, одни срабатывают, а другие нет. Восемь или девять из каждых десяти компаний, которые применяют новые технологии, в течение пяти лет уйдут из этого бизнеса.
CRN: Сейчас называют очень много цифр, касающихся электронной торговли. Например, то, что рынок И-бизнеса типа B2B в течение следующих 10 лет будет оцениваться триллионом долларов. Насколько точны эти прогнозы?
Тероу: Несомненно одно — некоторые отрасли практически вынуждены переходить на электронные средства. Например, если взять современный автомобильный завод, то на производство одного автомобиля требуется примерно 10 час. Предположим, что вы будете платить по 40 долл. в час и сможете увеличить эффективность труда на заводе в два раза. Экономия составит только 200 долл. С другой стороны предположим, консалтинговая фирма рассчитала, что при переходе на прямые продажи можно сэкономить по 1000 долл. на каждом автомобиле, а внедрение электронной системы управления цепочкой поставок даст еще по 1000 долл. на автомобиль, а если обеспечить прямое выставление счетов и избавиться от складских запасов, то можно сэкономить по 1500 долл. на автомобиле. Итого 3500 долл. [экономии].
CRN: Так, значит, можно выборочно, например, усовершенствовать управление цепочкой снабжения, и это повысит эффективность всего?
Тероу: Да.
CRN: Так ли необходима электронная торговля для предприятий, как считается?
Тероу: Это зависит от того, каким бизнесом вы занимаетесь. Скажем, оформление заказа на покупку обходится компании Форд в 95 долл. В компании полагают, что если они смогут делать это электронным путем, то это будет стоить 12 долл. А у них сотни тысяч, если не миллионы, заказов. Остается только взять эти деньги.
CRN: То есть это не для всех.
Тероу: Да, не для всех. Возьмем в качестве примера аукционный Web-узел автомобильной промышленности Covisint. Министерство юстиции уже предупреждало, что вот-вот предъявит им иск о нарушении антимонопольного законодательства. Главная причина, по которой этого еще не случилось, — то, что автомобильные компании должны использовать одно и то же ПО. Невозможно сделать совместимыми разнообразные сложные системы управления цепочкой поставок. Необходимо использовать одну, и, значит, вы вдвойне нарушаете антимонопольное законодательство: во-первых, потому что все продажи через новый Web-узел контролируются тремя компаниями, и во-вторых, потому что вы должны использовать одно и то же ПО.
CRN: С учетом нынешних изменений деловых взаимоотношений нужно ли переписывать антитрастовские статьи?
Тероу: Мы обязательно должны снова их рассмотреть. Они не подвергались существенным изменениям в течение очень долгого времени.
CRN: Какую роль вы отводите поставщикам решений?
Тероу: Ситуация с ними напоминает маятник: все "качнулись" в сторону аутсорсинга вместо того, чтобы готовить собственный персонал, а через некоторое время "качнутся" обратно.
CRN: Высказывается мнение, что для обеспечения постоянного притока квалифицированного персонала высокотехнологичным компаниям нужно активнее заниматься образованием. Должны ли они делать это?
Тероу: Возможно, они и должны, но я не уверен, что могут. Проблема состоит в том, что школьную систему слишком трудно реформировать, а, кроме того, здесь неизбежна жесткая критика. А бизнесмены в основном трусы, политические трусы. Они, в отличие от политиков, не хотят статей в газетах, боятся критики, не хотят, чтобы пикетировали их офисы. Я думаю, что деловому сообществу очень трудно быть лидером в столь противоречивом процессе. Сложность как раз в том, что теоретически все за образование, но не на практике.
CRN: Вы сказали, чтобы добиться успеха в экономике, основанной на знаниях, нужны "умения, умения, и еще раз умения". Какие самые важные умения требуются?
Тероу: Сейчас ясно, что математика становится более важной для работников среднего звена. Программирование — это посуществу порождение логики и математики. Все эти связанные с математикой умения становятся более важными, чем они были до сих пор. Программистов очень не хватает, но обучение в университете — не лучший путь для того, чтобы стать программистом.
CRN: Так что в некоторых случаях стоит просто заняться этим и забыть об университете?
Тероу: Определенный уровень подготовки необходим, но не четырехгодичное университетское образование. Если требуется человек, умеющий писать программы, то выпускник университета не нужен, потому что там их учат стандартным методам, а не поиску новых путей. Нужен скорее компьютерный спец, которого выгнали из университета из-за того, что по всем остальным дисциплинам (кроме компьютеров) он получал "неуды".
CRN: Считаете ли вы, что стоимость акций технологичных компаний по-прежнему завышена?
Тероу: В общем, я бы ответил положительно. Но в ряде случаев это не так. Это очень трудно знать наверняка. Предположим, к примеру, что сейчас 1981 г. Я — Моисей, обращаюсь к Богу и говорю: "Господи, дай мне совет о рынке акций". Ответ: "Через 18 лет, в 1999 г., в мире будет продаваться 114 млн. персональных компьютеров". Вы тут же бросились бы со всех ног покупать акции Commodore. В 1981 г. фирма Commodore была ведущим изготовителем персональных компьютеров и, конечно, вышла из бизнеса. Добившаяся же самого большого успеха Microsoft до 1986 г. даже не была компанией.
CRN: Технологический сектор обеспечивает только 8% валового национального продукта, но на фондовой бирже играет значительно большую роль. Насколько это опасно для экономики, особенно в том случае, если прибыли окажутся ниже ожидаемых и стоимость акций в этом секторе резко упадет?
Тероу: Если взять, например, акции Интернет-компаний, то они сейчас стоят в три—четыре раза меньше, чем в марте, и ничего серьезного не произошло, потому что на самом деле 90% акций владеют 10% богатейшего населения.
Колебания на фондовом рынке — это как качка на море. Довольно приятно подниматься на волне, и совсем не так приятно, когда она падает, но они не тянут экономику вниз. Мы видели это в 1987 г. Рынок акций потерял за два дня примерно 40%, но в 1988 г. об этом уже забыли.