Еще совсем недавно в российских структурах власти «электронное» было особенно модным. Электронное правительство, «Электронная Россия», преодоление цифрового неравенства, информатизация общества, эти и другие красивые слова на околокомпьютерную тему устойчиво вошли в лексикон политиков разного уровня и специализации. Но вот первый восторг от приобщения к чему-то новому прошел, и оказалось, что идея информатизации, вообще говоря, не пользуется особым спросом у большинства российских граждан.
Поубавилось пыла и у депутатов Госдумы, планировавших в этом году обсудить и, возможно, принять целый ряд «электронных» законов. С весны на осень перенесено первое чтение закона «Об электронном документе» и второе чтение закона «Об электронной торговле», которые, как планировалось изначально, должны были дополнить вступивший в силу около пяти месяцев назад закон «Об электронной цифровой подписи (ЭЦП)». Плохо продвигается также обсуждение изменений законодательства, необходимых для разрешения сдавать налоговую отчетность в электронном виде. Одной из основных причин охлаждения депутатов к «электронной» теме заместитель председателя Комитета по информационной политике Александр Шубин считает вялую реакцию бизнеса на принятие закона об ЭЦП.
Принимая данный закон, депутаты думали, что дают рынку инструмент, который все давно и с нетерпением ждали. Но, вопреки ожиданиям авторов, рынок на его появление практически не отреагировал. По сути, ЭЦП, узаконенная теперь как средство подтверждения достоверности и персонификации информации, не стала принципиальным новшеством: банки, страховые компании, фондовый рынок уже давно работали с ее аналогами. Этим предприятиям оставалось лишь привести собственные системы в соответствие с новым законом. «Именно с таких организаций могло бы начаться дальнейшее распространение технологии ЭЦП, что позволило бы после принятия всех «электронных» законопроектов выйти на качественно новый виток электронного документооборота, — делится несостоявшимися планами Александр Шубин. — Мы ожидали, что наиболее крупные субъекты рынка будут активно использовать ЭЦП, а их пример даст старт экспансии этой технологии во все сферы экономики». Почему же этого не произошло?
С одной стороны, дал себя знать привычный бюрократизм российской системы: правительство уже более чем на месяц просрочило выполнение своих обязательств по назначению федерального уполномоченного органа, ответственного за лицензирование деятельности удостоверяющих центров. Но Шубин считает, что чиновники виноваты лишь отчасти: «Да, реализацию закона тормозит некоторая борьба между ведомствами. Но зачем им торопиться? Ведь за это время никто к нам так и не обратился за информацией о том, что нужно сделать, например, для создания удостоверяющего центра».
Законопроект с самого начала был ориентирован на проявление инициативы «снизу», ведь удостоверяющие центры, по принятому закону, должны быть коммерческими организациями. Государство же назначает только федеральный уполномоченный орган — ведомство, выдающее лицензии удостоверяющим центрам и контролирующее их деятельность. Минимизация государственного вмешательства — заслуга правых, которые считают своей особой заботой все законы электронного блока. «Наша принципиальная позиция — не давить на рынок с помощью принимаемых законов, не заставлять кого-то насильно переходить к использованию новых технологий», — подчеркивает Александр Шубин. «Неужели у нас в стране все так привыкли ходить строем, что к чему-то новому всех обязательно принуждать?», — недоумевает он.
По мнению депутатов, большинство российских коммерческих структур все же заинтересовано в том, чтобы закон об ЭЦП начал реально действовать. Сложности с этим законом, в частности, стали причиной приостановки слушаний по законопроекту о сдаче налоговой отчетности в электронном виде. А ведь упрощения взаимодействия с государством в части подачи и обработки налоговых деклараций хотят добиться практически все. Подтверждением этого факта может быть высказывание директора небольшой компьютерной фирмы: «Если бы благодаря принятию закона об ЭЦП мы могли сдавать отчетность полностью в электронном виде, мы бы его авторам поставили памятник при жизни». Представители бизнеса, конечно, за использование ЭЦП, но брать инициативу на себя в этом процессе пока никто не собирается. «Мы спрашиваем тех, кому, на наш взгляд, в первую очередь нужна ЭЦП — НАУФОР, страховые компании, биржи — будут ли они открывать удостоверяющие центры. Все отвечают: пока нет», — рассказывает помощник Шубина Игорь Лукашов.
Депутаты с разных сторон анализируют причины отсутствия интереса к закону об ЭЦП. Признают существование чисто психологических факторов, вызванных инертностью мышления: ЭЦП зачастую воспринимается как простой заменитель обычной подписи или как неприменимое в жизни техническое излишество.
Отмечают также несоответствие существующей российской платежной системы схеме с использованием ЭЦП. На действующих в России электронных торговых площадках только часть процесса действительно электронная, а именно предложение продавца (торговый зал). Оплата же товара происходит, как обычно, с выписыванием товарного чека. В такой платежной инфраструктуре ЭЦП, в общем-то, негде применять. Но и без отлаженного механизма ЭЦП новые платежные системы не заработают.
Авторы закона об ЭЦП ошибались, предполагая, что созданием удостоверяющих центров займутся фирмы, уже внедрившие в использование собственные электронные подписи. Закон, вступив в силу, отменяет все предыдущие положения о внутренних ЭЦП. Но сейчас продолжает действовать целый ряд устаревших с принятием этого закона подзаконных актов (например, инструкции ЦБ РФ), которые лишь со временем будут заменены документами, соответствующими новым правилам. И поскольку существующее законодательство позволяет использовать прежние внутренние системы ЭЦП, их пользователи не заинтересованы переходить на новую технологию.
Но, скорее всего, основная причина невнимания к ЭЦП — отсутствие настоятельной потребности рынка в использовании этой технологии. В отличие от депутатов, бизнесмены руководствуются не благими намерениями, а экономической целесообразностью. В Госдуме же склонны объяснять равнодушие ИТ-сообщества к их инициативам незрелостью рынка. «К нам приходят представители ИТ-бизнеса, занимающиеся сборкой компьютеров внутри страны, просят понизить пошлины на комплектующие и повысить — на ввоз готовой техники. Приходят те, кто ввозит готовое оборудование и просит, чтобы сделали наоборот. Рынок замкнут на самом себе и не готов, по-видимому, серьезно взаимодействовать с государством, — говорит Александр Шубин. — Рынок просто не дорос. Думаю, рано или поздно масштабы мышления нашего ИТ-бизнеса должны измениться».
Как бы то ни было, история с законом «Об ЭЦП» поставила «проталкивавших» его депутатов в невыгодное положение в глазах коллег, в глазах Правительства и Президента. И наблюдая отсутствие инициативы со стороны бизнеса, они, по их собственному выражению, «не собираются больше активно предлагать законы, касающиеся новых технологий».