Ну вот, тема пиратского программного обеспечения вновь появилась на страницах нашего издания (см. CRN/RE № 12/2008).
Надо сказать, что в последние годы мы сознательно не уделяли ей большого внимания. Не потому, что проблема не важна для рынка, — напротив, важна и очень, а потому, что серьезных подвижек тут, увы, нет. И в ближайшее время ситуация вряд ли кардинально изменится.
Вы спросите, откуда такой пессимизм? Ведь успехи вроде бы налицо. Согласно отчету, подготовленному ассоциацией BSA (Business Software Alliance) и компанией IDC Global Software, уровень пиратства в России снизился с 87% в 2004 г. до 73% в 2007 г. На фоне Армении, где нелицензионные программные продукты составляет 93%, Азербайджана (92%), Украины (83%) или Китая (82%) мы выглядим если не ангелами, то, во всяком случае, не самыми отъявленными грешниками.
Впрочем, абсолютно безгрешных стран не обнаружено. Самый низкий уровень пиратства отмечен в Соединенных Штатах — 20%. А в благополучных и совсем не бедных Австрии, Бельгии, Дании, Финляндии, Швеции и Швейцарии этот показатель составляет 25%.
Другими словами, в США нелицензионными программами оснащен каждый пятый компьютер, а в европейских странах, как минимум, каждый четвертый.
Добавлю, что во Франции доля пиратского софта достигает 42%, а в Италии — 49%. Каждый второй компьютер!
Впрочем, проценты, характеризующие уровень пиратства, представления о реальных потерях для бизнеса не дают.
Кстати, представители компаний, выпускающих софт, и организаций, борющихся с пиратством, почему-то не любят называть абсолютные цифры. Попробуем восполнить этот пробел.
Согласно все тому же отчету BSA и IDC, потери в России в 2004 г. составили 1,362 млрд. долл., а в 2007 г. — 4,123 млрд. долл. Вот такая арифметика. Уровень пиратства снижается, но потери растут.
Для сравнения приведу еще несколько цифр. В Армении, стране с самым высоким уровнем пиратства (93%), потери в прошлом году составили 8 млн. долл., а в США, этом заповеднике авторских прав, достигли 8,04 млрд. долл. Второе место принадлежит Китаю — 6,664 млрд. долл. А теперь ответьте на вопрос: что больше интересует производителя — безразмерные проценты или реальные деньги?
Впрочем, анализируя проценты, тоже можно сделать далеко идущие выводы. Как уже было сказано, в США, на самом благополучном с точки зрения соблюдения авторских прав рынке, уровень пиратства составляет 20%.
Давайте на минуту представим, что компания, выпускающая, например, ноутбуки, автомобили или самолеты, каждое пятое изделие отдавала бы бесплатно. Смогла бы такая компания при сложившейся структуре цен выжить? Вряд ли.
А софтверные компании не только выживают, но и остаются одними из самых успешных с финансовой точки зрения. И заметьте, что в среднем по миру уровень пиратства не 20%, а много выше.
О чем это говорит? О том, что механизм ценообразования в индустрии программного обеспечения несовершенен. Автомобильный концерн, к примеру, вкладывает труд в производство каждого автомобиля. А тиражирование программ — процесс простой, недорогой, к тому же сейчас все больше продают не коробки, а лицензии.
Создатели софта могут возразить, что они затратили средства на разработку программного продукта. Но ведь и автомобильная фирма тратит деньги на проектирование, доводку и испытание новой машины.
Много нареканий вызывают и законы, регулирующие лицензирование программных продуктов.
Купленную в магазине книгу я могу прочитать сам, могу дать ее почитать друзьям, и это не будет нарушением лицензионного соглашения и авторских прав. Более того, даже в коммерческих целях можно, не нарушая закон, обойтись одной книгой. Например, бригада плотников решила заняться возведением садовых домиков. Строители купят одну на всех книжку из серии «Как самому построить дом», проштудируют ее и отправятся предлагать свои услуги дачникам.
Разговоры о том, что программный продукт — это особый товар, и софтверному рынку нужны новые, специфические законы, идут давно. Но, похоже, вендоры, которые жалуются на большие потери от пиратства, сами не горят желанием тут что-то менять. А без кардинальных перемен, с помощью одних лишь карательных мер, изжить пиратство вряд ли возможно.
Снижение цен на массовые продукты конечно же приведет к увеличению количества проданных лицензионных программ в штуках, но полностью любители «халявы» не исчезнут.
Так стоит ли муссировать тему пиратства, если условия, порождающие его, остаются неизменными? И в какой степени мнения десятков или даже сотен людей, участвовавших в очередном интернет-опросе (хорошо, если среди них было несколько профессиональных юристов), повлияют на формирование и принятие новых законов, регулирующих работу огромной индустрии в международном масштабе?
Помнится, при социализме в выпусках новостей нередко показывали, как рабочие какой-нибудь фабрики в обеденный перерыв проводили митинг против войны во Вьетнаме. Интересно, сами-то идеологи со Старой площади верили в то, что подобные акции произведут впечатление на администрацию США и стратегов из Пентагона?
В XVIII в. Французская академия наук издала меморандум, в котором было сказано, что впредь проекты вечных двигателей к рассмотрению приниматься не будут.
Может, и нам не стоит тратить время и силы на обсуждение «вечных» тем типа «есть ли жизнь на Марсе», а заняться решением других, не менее важных задач?