Весь минувший год ИТ оставались в центре внимания структур государственной власти.
Однако интерес к использованию современных технологий в системе управления государством до сих пор остается скорее показным. «Глядите, мол, какие мы передовые, как стремимся сделать свою деятельность прозрачной и эффективной», — как бы заявляют чиновники, рассуждая о необходимости существенных вложений в информатизацию госструктур и ведомств. Реально же ситуация с использованием ИТ на госслужбе выглядит более чем печально.
Иногда и в коммерческих фирмах автоматизация не приносит должных результатов, что же тогда говорить о госструктурах, где расходование бюджетных средств иногда подчинено не решению задачи оптимизации работы той или иной организации, а необходимости потратить выделенный бюджет. Сегодня, когда в госбюджете на ИТ выделяется все больше средств и при этом их все равно не хватает, вопрос об эффективности их использования возникает сам собой. Пожалуй, первым на эту тему обратил внимание ректор Высшей школы экономики (ВШЭ) Ярослав Кузьминов. На конференции «Региональные и муниципальные проекты электронной России» он заявил, что схема расходования средств госбюджета, выделяемых на ИТ, «дика и алогична».
Это заявление Кузьминов подкрепил результатами проведенного в 2002 г. ВШЭ исследования эффективности затрат госбюджета на ИКТ. Его результаты оправдали самые пессимистичные прогнозы. Оказалось, что практически все средства группируются вокруг закупок техники (72,7%) и установки локальных сетей (18,1%), в то время как расходы на приобретение ПО (как общего, так и специализированного) составляют менее 10—15% от потребности. На ПО идет только 1,9% всех средств бюджета, выделяемых на информатизацию. При этом, как отмечает Ярослав Кузьминов, «речь не идет о том, что мы воруем ПО и страшно счастливы от этого». По мнению ректора ВШЭ, госструктуры, не приобретая и не разрабатывая необходимые приложения, фактически не используют имеющуюся компьютерную технику для решения своих непосредственных задач. «Наши компьютеры выполняют роль пишущих машинок, — возмущается Кузьминов. — Соответственно, затраты на ИТ сами по себе далеко не эффективны».
Существуют и другие проблемы, связанные с использованием ИТ в госорганизациях. В частности, по мнению Кузьминова, подготовка сотрудников недостаточна для эффективного использования компьютерной техники, а средств на их обучение выделяется явно недостаточно. Расходы на обучение, по данным исследования ВШЭ, составляют лишь примерно 0,7% общего объема затрат на информатизацию. Также очень вяло идет процесс подключения к Интернету бюджетных организаций по стране.
В результате государство несет прямые потери, которые вполне поддаются подсчету. По мнению авторов исследования, огромное количество бюджетных средств заморожено в регулярно обновляемых компьютерах, которые используются крайне неэффективно. В то же время есть и совершенно неучтенные, косвенные потери бюджета. Из-за отсутствия эффективной управляемости госструктурами в России формируется закрытая экономика, практически исключающая возможность выхода малого и среднего бизнеса на международные рынки. Результат — тенденция к консервации структуры экономики 70-х годов. Кроме того, государство очевидно теряет часть доходов из-за непрофессионализма специалистов и отсутствия поддержки международных стандартов, что также в немалой степени зависит от уровня информатизации государства.
Кузьминов приводит поразительные оценки таких потерь. По его данным, из общего объема рынка ИКТ в России, составляющего около 4 млрд. долл., полмиллиарда — чисто бюджетные затраты. Из них 250 млн. долл. — федеральный бюджет и 250 млн. — региональные и местные бюджеты. При эффективности 20–25% совокупные потери бюджета составляют огромные цифры — 7–8 млрд. руб. в год.
Новые компьютеры, которые устанавливаются на местах, не обеспечиваются новым и специфическим программным обеспечением. Коэффициент их полезного действия по разным бюджетным и государственным организациям составляет 10—20% (в зависимости от направления). Общий объем накопленных капиталовложений в ИТ в госорганах и бюджетной сфере оценивается сегодня в 60 млрд. руб. При «коэффициенте полезного действия» в 20% получается, что 48 млрд. просто не используются, это прямые потери бюджетных средств.
Выводы о неэффективности использования средств ВШЭ, которая имеет непосредственное отношение к самой амбициозной программе в области ИТ — ФЦП «Электронная Россия», являясь ее разработчиком, использует в качестве дополнительного аргумента за перераспределение средств госбюджета, выделяемых на ИТ, в пользу «Электронной России». Эта ФЦП, по мнению Кузьминова, должна «достроить до желательного баланса расходы на те компоненты информатизации, которые сейчас находятся в провале». Тем самым будет существенно повышена эффективность общих затрат на ИТ.
В этом вопросе с Кузьминовым солидарны и представители Фонда «Новая экономика». «Именно сейчас на первое место выходит проблема комплексности процесса информатизации в России, — считает Алексей Шеховцов, заместитель исполнительного директора Фонда. — Только за счет комплексных действий можно будет добиться желаемых результатов».
Но при этом, по мнению представителей Фонда, «перебрасывание» части затрат с закупки техники на создание инфраструктуры доступа, а также на приобретение ПО и обучение пользователей, что могло бы улучшить ситуацию, — вариант малореалистичный, поскольку затраты на закупку техники и на ФЦП «Электронная Россия», предполагающую мероприятия по оптимизации затрат на ИТ, идут через разные ведомства, по разным статьям затрат.
Решение же Фонд «Новая экономика» также видит в увеличении бюджетного финансирования ФЦП и приближении его к изначально заложенным параметрам. «Это наилучший вариант, от которого пользу получат практически все — говорит Алексей Шеховцов. — но трудно сказать, насколько он реален в настоящее время».