В критической ситуации люди, как правило, живут настоящим, не заглядывая вперед даже на несколько дней в попытках как-то спланировать свои действия. Оглядываться назад тоже нет времени: не до того. А между прочим, зря. Иногда имеет смысл остановиться, успокоиться, как говориться «сосчитать до десяти» и, проанализировав то, что уже произошло, попытаться предугадать, причем вполне осмысленно, то, что ждет нас завтра, через неделю, даже через год.
Такая возможность представилась гостям симпозиума, который компания «Дилайн» ежегодно проводит для своих дилеров. Почему мероприятие с таким «научным» названием проходило в этом году не в конце сентября на острове Родос, а в конце ноября в подмосковном санатории «Отрадное» - неважно, да и неинтересно. Куда интереснее оказался замысел организаторов симпозиума - обсудить с партнерами в первую очередь не технические аспекты компьютерного бизнеса, а попробовать определить его место, состояние и варианты развития на фоне экономических и политических потрясений, которые сейчас переживает страна.
Итак, с чего все началось? Некоторые до сих пор считают, что с ГКО. Это одновременно и так, и не совсем так. ГКО или другие государственные ценные бумаги существуют практически во всех странах, только доходность по таким облигациям редко превышает 5% годовых. Вероятно, когда у нас решили применить этот финансовый инструмент, предполагали, что и в России через некоторое время сумасшедшие ставки по ГКО постепенно упадут до вполне разумных пределов. Кстати, они действительно начали снижаться, и это вполне объяснимо, если учесть, что государство в то время обладало средством, с помощью которого было сравнительно просто рассчитываться с кредиторами. Средство это известное - экспорт сырья, в основном нефти и газа, которые давали России более 60% всех доходов. (Есть еще вооружение, правда, объем его реализации несравним с продажами нефти и газа.) И все было бы ничего, если бы в конце 1997 г. на страны Юго-Восточной Азии не обрушился кризис. Цены на сырье, которое здешние «тигры» потребляли в неимоверном количестве, сразу рухнули, к примеру, нефть подешевела более чем вдвое. И если для ближневосточных экспортеров это не стало катастрофой - себестоимость их нефти все равно оставалась ниже мировых цен, то для России добыча и экспорт этого со всех точек зрения главного стратегического сырья стали убыточным делом. Таким образом, азиатский кризис немедленно сказался на нашем рынке ценных бумаг - ГКО превратились из нормального инструмента кредитования в пирамиду. О чем тогда думали и чего ждали наши властные и финансовые структуры - неясно, однако правительственный кризис и легкая весенняя банковская паника были отнюдь не первыми вестниками надвигавшегося краха. Компьютерный рынок отреагировал на ситуацию раньше, еще в январе - феврале. «В 1998 г. все ожидали 15-20%-ного роста компьютерного рынка, - отметил в своем выступлении на симпозиуме генеральный директор «Дилайн» Георгий Полихрониди. - Этого не произошло. В конце 1997 г. возник острый дефицит бюджета, вызванный резким падением цен на нефть и недоимками в налоговой сфере. А уже к февралю 1998 г. на дистрибьюторском рынке отмечался товарный профицит. Такое положение сохранялось вплоть до начала кризиса, причем все это время большинство компаний работало в убыток. Несколько позже - с середины августа - начал падать и проектный бизнес».
Что произошло потом знают все: обвал ГКО (любая пирамида должна в конце концов обрушиться) повлек за собой обвал курса рубля и, как следствие, паралич банковской системы. Понятно, что торговать в подобных условиях невозможно. Даже если исхитриться и найти путь движения товара и денег выгодный одновременно и продавцу, и покупателю, что почти невероятно, то он в любом случае не исключает опасности потери и того, и другого. Когда курс рубля скачет, и предугадать его завтрашнее значение не дано никому, а деньги в банках грозят застрять навсегда, определить эффективность бизнеса не рискнул бы даже Сорос. И еще не следует забывать, что, для того чтобы закупить товар, принимать решение необходимо за месяц. Время движения коробок из-за границы - 3 недели, плюс еще одна неделя уходит на выполнение заказа у поставщика. «Вычислительная техника - товар импортный, а Россия обеднела в 3-5 раз, - говорит Георгий Полихрониди и добавляет, - мы боялись, что страна пойдет по индонезийскому пути. Призывы левых могли привести к серьезным беспорядкам на улицах». Видимо, по совокупности этих причин многие компьютерные компании в сентябре временно закрылись, и «Дилайн» здесь не стала исключением.
В октябре наступило заметное оживление. Курс рубля более или менее стабилизировался, большинство компаний начало работать с устойчивыми банками, кроме того, и власти, наконец, пошли навстречу рынку - официально разрешили операции с наличными рублями. Появились и инфляционные деньги: 20 млрд. были напечатаны для бюджетников и еще 30 млрд. - для расшивки банковских неплатежей. Тут же возник отложенный спрос. Реакция рынка наступила немедленно: «Он увеличился в разы по отношению к тому, что было в начале кризиса, но остается в 5 раз ниже, чем в лучшие месяцы начала года», - считает Георгий Полихрониди.
Однако эта вполне позитивная реакция сопровождается некой истерией. Почувствовав, что рынок «зашевелился» и обороты начали устойчиво расти, многие крупные компании стали проявлять беспокойство, переходящее в агрессивность. Очевидно, им показалось, что августовские и сентябрьские события пережили далеко не все, и теперь самое время для передела рынка. К счастью, телефонные опросы говорят о том, что если рынок и сократился, то число компьютерных фирм осталось почти тем же - видимо, никто не хочет уходить, не исчерпав все резервы. «Активно играть имеет смысл тогда, когда образуются свободные ниши, но такой момент еще не наступил, - считает Ольга Наумова, начальник отдела маркетинга компании «Дилайн». - Реально серьезные компании не только не ушли с рынка, но заняли активные позиции. А делить пока нечего. Пустых ниш нет, поэтому в борьбе за увеличение доли непродуктивно тратятся силы и деньги, происходит проедание жировой прослойки». Последние слова позволяют сделать предположение, что у «Дилайн» с накоплениями все в порядке. Кстати, интервью, которые я брал в разные годы у ее руководителей различных рангов, уже наводили на мысль о том, что далеко не все деньги этой компании в обороте. Глубокая капитализация - неплохая стратегия для крупной фирмы, собирающейся долго и по возможности безболезненно существовать на рискованном российском рынке. Думается, что у основных конкурентов «Дилайн» тоже есть накопления, которые не позволят им быстро утонуть. Словом, компания предпочитает и во время кризиса сохранять строго консервативный имидж. Подобная позиция особенно выгодна в том случае, когда ты уверен, что у тебя хватит резервов для того, чтобы переждать тяжелые времена, не делая резких телодвижений, и пережить своих более суетливых соседей.
Что же нас ждет в ближайшие месяцы? Если России все-таки выделят кредиты, то, по меткому выражению Сергея Эскина, старшего вице-президента IBS, «они пройдут за нашей спиной», т. е. из «закромов» международных финансовых институтов сразу попадут туда же в виде процентов по ранее выделенным кредитам. Это, конечно, несколько облегчит нашу жизнь, но не настолько, чтобы предполагаемый сверхжесткий бюджет 1999 г. стал несколько мягче. По мнению Сергея Эскина, только такой бюджет способен медленно, но верно привести страну в разряд небогатых, но с крепкой рыночной экономикой. По его расчетам, при таком сценарии, который он назвал оптимистичным, инфляция должна быть не более 150-200% в год (официальные источники предсказывают иные значения), что вполне приемлемо, так как позволяет (хотя и в напряженном режиме) вести нормальный, цивилизованный бизнес. Компаниям, правда, придется до предела сократить расходы, стать более динамичными, мобильными и гибкими, ведь денег на внутреннем рынке будет очень мало, соответственно покупательский спрос будет в несколько раз ниже, чем в начале 1998 г.
Однако опыт показывает, что левое думское большинство наверняка начнет протаскивать популистские решения о дополнительном финансировании традиционно «своих» отраслей, таких, как, например, агропром или угольная промышленность (голоса избирателей на дороге не валяются). В этом случае печатный станок, запущенный на полную мощность, сделает инфляцию действительно неуправляемой - 2000-3000% в год! При таком раскладе денег в стране будет очень много, только стоить они будут все меньше и меньше. При необходимости можно построить кривую убывания их покупательной способности и продолжать заниматься бизнесом. Правда, рынок не то, что «посереет», он «почернеет», причем настолько, что превратится в «привоз», а компьютерный бизнес из интеллигентного и почти цивилизованного станет криминальным на все 100%. На плаву удержится тот, кто умеет очень быстро двигать не товары, а деньги, или тот, кто наладит схему обмена товарами здесь, а обмена твердой валютой - за кордоном. Думать о том, чем закончится эта свистопляска, не хочется... Печальные мысли приходят в голову.
Однако и в том, и в другом случае инфляция нагрянет не завтра, так что можно сделать некоторые прогнозы на ближайшие несколько недель. Несмотря на желание ряда московских дистрибьюторов активизировать продажи в конце года путем снижения цен, это вряд ли получится: следует ожидать дефицита товаров, обусловленного в первую очередь обычными сезонными причинами - конец года. Значит, цены объективно должны расти. Но парадокс заключается в том, что спрос, скорее всего, должен падать. Думается, что в декабре многие покупатели достаточно созреют для того, чтобы понять, что все оставшиеся деньги надо немедленно превратить в «зеленые», словом, капитализироваться на своем уровне. И это правильно - худой жир лучше доброй чахотки.
А вот в начале года дефицит грозит смениться профицитом. «Возможны всякие неожиданности, - говорит Георгий Полихрониди. - Сейчас может встать таможня, начнется инвентаризация промежуточных складов - и все останется за границей». Надо понимать, что потом все это хлынет на внутренний рынок, начнется затоваривание, чреватое ценовой войной.
А уже к февралю могут появиться искомые свободные ниши за счет тех фирм, которые, по мнению Ольги Наумовой, очень активны сегодня. В своих рассуждениях она идет еще дальше: «Из-за того, что наши партнеры переоценивают сегодня свои силы, мы можем лишиться партнерской сети».
Одновременно с резким падением рынка новых изделий может существенно расшириться сектор расходных материалов и комплектующих. Закрытие компаний и сокращение издержек должны привести к появлению на рынке техники, бывшей в употреблении, но вполне работоспособной. Уже сегодня розница отмечает сдвиг интересов покупателей не в сторону low end, а в сторону second hand.
Что будет потом, сказать трудно, здесь существует множество вариантов. Западные аналитики, например, считают, что цены на нефть должны достичь уровня 1997 г. только к 2010 г. Однако страны-экспортеры могут в один прекрасный день собраться и, как это уже бывало, продиктовать рынку свои условия. Кроме того, следует иметь в виду, что и у нас есть резервы - например, богатейшие месторождения на севере Каспия, которые только и ждут, чтобы их отдали в концессию зарубежным корпорациям. Это сулит не только солидные инвестиции, но и тысячи рабочих мест, появление мощной инфраструктуры, которая обрастет десятками вторичных структур, а это опять-таки означает приток внешних средств, рабочие места и т. д. И все это будет нуждаться в вычислительной и оргтехнике, средствах связи, программном обеспечении, сервисе, сопровождении... Оптимистично, не правда ли? Может быть так и надо? Ведь только оптимисты, по словам Сергея Эскина, способны заниматься в России бизнесом, причем достаточно долго.