Письмо Татьяны Богатовой достаточно полно отражает позицию всех тех читателей, которые отрицательно отреагировали на мою заметку. Действительно, очень многие восприняли мои соображения как некое покушение на основы основ. Попытаемся разобраться последовательно.
1. Какой рынок, российский или какой-нибудь еще? А есть ли теперь существенная разница? Да, упущенная выгода от пиратского распространения программ в США в десятки, если не сотни раз, превышает ту, которую недополучают фирмы — разработчики программ в России. Да, в России покупатели программ за свои деньги получают несколько меньше, чем те, кто покупает программы в более компьютеризированных странах. Различия чисто количественные, качественной разницы больше нет. Поэтому я и говорил о софтверном рынке вообще. Сколько-нибудь убедительных аргументов в пользу того, что Россия в этом смысле принципиально отличается от других стран, я пока не получил.
2. Товар ли?, и особого ли рода? Очень многие мои оппоненты нападают на базовый тезис, что программы — суть товар особого рода, приводя при этом одни и те же метафоры. Очень распространенный аргумент: «Вы что же, считаете, что томик Достоевского — просто бумага с напечатанными на ней знаками?» Да, с точки зрения книготорговца это так и никак иначе. Труженики лесоповала, рабочие в типографиях и на целлюлозно-бумажных комбинатах не отказываются от зарплаты, когда работают на издание бессмертных творений. Книготорговец (не издатель) в общем случае не несет ответственности за содержание, а вот за полиграфический брак отвечает. Не только книги, но и вообще все товары без исключений имеют две ипостаси. Мы приобретаем не то, за что платим деньги. Приобретаем мы функции вещи, потребительские качества, а оплачиваем — заложенную в ее изготовление технологию. Покупая телевизор, мы оплачиваем вакуумное производство, производство полупроводников и печатных плат, разработку, но приобретаем — возможность смотреть передачи. Без этого все эти технологии нам ни к чему. Поставщики программ стремятся усидеть на двух стульях — продавать программы как вещи, но не нести ответственности за их функциональность как поставщики объектов интеллектуального труда (типа театральных спектаклей). Изготовители телевизоров гарантируют, что результат применения их технологии (телевизор) будет сохранять свои функциональные возможности, скажем, на протяжении нескольких лет.
Программа не снашивается и было бы естественным гарантировать, что она будет безупречно исполнять свои функции всегда, пока установлена на компьютере, соответствующем определенной спецификации. Дудки! Это «интеллектуальная собственность», сообщают нам, которая не продается и не покупается. Мы, оказывается, приобретаем лишь лицензию на право пользоваться этой самой интеллектуальной собственностью. Не хотят они отвечать по Закону о защите прав потребителей! А не все ли нам равно, какие там «внутри» изящные алгоритмы и как именно организованы коды, из которых программа состоит? Нам нужны ее функции. Точно так же нам абсолютно безразличны технологические процессы, составляющие ноу-хау (интеллектуальную собственность!) изготовителей телевизоров. Единственное, что дает возможность изготовителям программ снять с себя ответственность за их функциональное наполнение, — отсутствие у программы конкретного вещественного воплощения.
3. Товар или услуга? Здесь мои оппоненты были в определенной мере правы. Мне действительно следовало бы более точно сформулировать, что я имею в виду. Восполняю пробел. Товар человек или организация приобретает в безраздельную собственность. Сколько раз им воспользуются и как, никого уже более не интересует (пока покупатель остается в рамках закона). Услуга же оказывается либо в разовом порядке, либо фиксированное число раз, либо ограниченный и фиксированный срок (пример: единый проездной билет). Короче говоря, радиус действия услуги много короче, нежели у товара:
а) я не пойду в ресторан, где меня однажды плохо обслужили;
б) я не куплю другой телевизор у фирмы, которая однажды поставила мне плохой телевизор:
Есть разница, не правда ли? Такая же, как и между:
а) я не вызову второй раз программу, работа которой меня не удовлетворила и
б) я удостоверюсь, что в новой версии программы устранены все ошибки прежней, прежде чем покупать ее.
Разумеется, обращение программ из странного товара в нормальную услугу — не единственный способ наведения порядка в компьютерной индустрии. Можно, скажем, ввести особый «Закон о защите прав потребителей компьютерных программ». Увы, на мой взгляд, этот путь еще менее реалистичен, нежели повсеместное внедрение сетевых компьютеров...
